Брауну очень захотелось сказать ей прямо сейчас, что свадьбы не будет, что их помолвку он считает ошибкой, в которой, естественно, виноват сам, что отныне Маргарет свободна от всяких обязательств перед ним. Но Дэйв сдержался: такие вещи порядочные люди не говорят по телефону. Нужно подождать удобного момента, чтобы разрыв не стал для самолюбивой девушки слишком болезненным.

Браун уехал следующим вечером. На душе было легко. Во-первых, потому, что наконец разобрался в собственных чувствах и принял важное решение, во-вторых, он ехал в свой настоящий, очень любимый дом. Из Франции к его приезду туда вернулась мама, ждет его. Ждут и в местной больнице. Работы там тоже будет много, но все вечера он постарается проводить дома, с матерью,- они теперь так редко видятся.

Дэйв представил себе, как красив сейчас их большой сад у озера, какая тишина стоит вокруг.

А воздух! – хоть по бутылкам разливай. Наверняка двери откроет уже совсем седой Джеф. Навстречу выбежит его жена Анна с неизменной радостной улыбкой на круглом, чуть приплюснутом лице. И первым вопросом, который зададут ему эти давно работающие в доме и практически ставшие членами семьи люди, будет: «Надеемся, сэр, в этот приезд вы побудете у нас подольше?»

Именно так все и было.

– Приехал на десять дней. К сожалению, дольше не получится,- ответил Браун на вопрос Джефа.

– Может быть, вы сможете больше времени проводить дома, когда женитесь?

– Увы, моя невеста не поддерживает эту идею. Я хотел привезти ее сюда хоть на несколько дней, чтобы познакомить с семьей, и то не получилось.

Слуга, знавший Дэйва еще ребенком, подумал, что, похоже, мистеру Брауну не очень-то повезло с невестой, но вслух сказал другое:

– Уверен, когда молодая леди приедет, ей здесь понравится. И сад, и озеро, и дом.

Действительно, особняк из розового камня с остроконечной крышей и стрельчатыми окнами, построенный еще в начале прошлого века, привлекал внимание совершенством пропорций и легкостью линий. Некоторое время назад хозяева сделали небольшую перепланировку и ремонт, чтобы оснастить дом необходимыми удобствами, но общий архитектурный замысел при этом не нарушили. Ни внутри, ни снаружи.

– Анна, как я рад тебя видеть! – Браун заключил старушку в объятия, расцеловал и спросил: – Мама в гостиной?

– Да, ждет вас. Идите к ней скорее. Ужин скоро будет готов.

– Спасибо.- Он пересек холл и, открыв двойные двери, вошел в комнату. Навстречу сыну встала из кресла высокая седоволосая женщина, несколько старомодно одетая. Когда-то она была очень красива, это угадывалось сразу. Сейчас ее голубые глаза светились от счастья.

– Дэйв, дорогой, как я рада! Я так торопилась приехать раньше тебя, так хотела увидеть моего большого мальчика, поговорить с тобой. Ты один? Без невесты?

Он коротко ответил:

– Да, она не захотела ехать.

Мать взглянула на него проницательно, улыбнулась:

– Конечно, ей здесь будет скучно, пока ты вправишь кости половине населения округи. Наверное, придется отложить знакомство до свадьбы?

– Наверное,- ответил он, открыв заднюю дверь. На его свист прибежал огромный пес. От радости завертелся у ног хозяина, потом положил крупные лапы ему на грудь, старался лизнуть в лицо. Затем вошла Анна, сообщила, что обед будет подан через двадцать минут.

– Ты подождешь меня? – спросил Дэйв у матери.

– Да, милый. К столу пойдем вместе. Мне дорога каждая минута. Ты ведь можешь уехать завтра утром, пока я буду спать, а приедешь уставший, и мы опять не сможем поговорить. Иди к себе в комнату, переоденься. Там все готово.

Миссис Браун хорошо понимала сына: немного замкнутый, он терпимо относился к чужим недостаткам, был верным другом, очень сочувствовал своим пациентам и за его невозмутимостью, прекрасными манерами прятался восторженный романтик. Она сразу почувствовала, что сейчас у Дэйва что-то не в порядке, возможно, с этой Маргарет, на которой он собирался жениться. Хотя миссис Браун еще ни разу не видела ее, но девушка ей уже не нравилась: было очевидно, что Маргарет не хочется встречаться с семьей будущего мужа.

Весь вечер старая леди рассказывала сыну новости о друзьях и близких, надеясь, что он поделится наконец своими проблемами, но Дэйв молчал, а лезть в душу без приглашения в этой семье было не принято.

Только следующим вечером, когда они сидели в гостиной у камина, сын вдруг начал рассказывать о маленьком мальчике по имени Том, и когда мать заметила, как посветлело его лицо.

– Наверное, очень милый ребенок? Ты сказал, он сирота. А с кем живет?

– С тетей и пожилой экономкой.

– Да, не лучший вариант. Бедный малыш.

– Ошибаешься, мама. Они прекрасные, добрые люди. Ребенку с ними очень хорошо. Шейле чуть больше двадцати пяти.- Он опустил глаза. Мать внимательно посмотрела на сына.- А экономка работала у покойной бабушки Шейлы. Теперь у них с девушкой общее хозяйство. Когда мать Тома умерла, они взяли его к себе.

Дэйв перевел разговор на другую тему и больше не упоминал об этих людях. Лишь в день отъезда на осторожный вопрос матери – увидит ли он своего маленького приятеля Тома, Дэйв ответил: