...На «Бригантине» они пошли в бар. Сели на высокие стулья перед стойкой. В баре было пусто. Барменша, полноватая крашеная блондинка, подняла голову и снова склонилась над своими бумагами. Лицо у нее было миленькое, но какое-то бесцветное и сонное. Она не подходила минут пять. Корнилов не выдержал и слегка постучал зажигалкой по черной стойке.

— Что будете пить? — спросила барменша, не поднимая головы.

— Не очень радушно вы встречаете гостей.

Наконец она встала из-за стола и подошла. Положила перед ним карту.

— Нам апельсиновый сок со льдом, — попросил Корнилов.

— Сок ходят пить в мороженицу, — в ее голосе чувствовалось безразличие и лень. — Могу налить сок с водкой.

— А одного соку нельзя? — сердито спросил Алабин, но Корнилов положил ему руку на плечо и сказал покорно.

— Налейте. Только, может, у вас есть джин?

— Нету джина.

— Ну хорошо, давайте водку. Только налейте ее отдельно. А в сок побольше льда.

Она налила соку в высокие стаканы, не торопясь заполнила их льдом. Когда барменша брала стакан, он звякал о большой золотой перстень, красовавшийся у нее на руке. Поставив перед Корниловым и Алабиным стаканы с соком и рюмки с водкой, барменша снова села.

— А мы вас еще хотим побеспокоить, — сказал Корнилов.

Барменша молча подняла голову.

— У нас к вам короткий служебный разговор.

— На службе я веду только служебные разговоры, — сказала она строго, но из-за стола все-таки встала и подошла к ним. Что-то в словах Корнилова ее насторожило.

— Вас как зовут?

— Алиса.

— Алиса?

Она покраснела и сказала подчеркнуто строго:

— Алиса Петровна.

— Алиса Петровна, мы работники уголовного розыска... — Игорь Васильевич вынул удостоверение, — хотели бы поговорить с вами.

— Пожалуйста... — растерянно отозвалась барменша.

— Нас интересует один молодой человек... Он ваш частый гость.

— Мой?

Корнилов улыбнулся.

— Не ваш личный... Он в баре часто бывает и в ресторане.

— А-а-а, — выдохнула Алиса Петровна. — Ко мне лично никто не ходит.

— Мы не знаем его фамилии, только имя. Друзья его Виктором зовут.

— Виктор? Ах, Виктор! — барменша как-то суетливо покрутила головой. — Виктор. Да вот он в зале, напротив дверей сидит...

Корнилов не спеша обернулся. За маленьким столиком, откинувшись назад на низкую спинку мягкого кресла, полулежал молодой человечек. «Человечек» — именно это слово первым пришло на ум подполковнику, когда он увидел Виктора. Пшеничные волосы непокорной копной торчали вверх, а личико... Какое-то приплюснутое, с двумя глубокими морщинами у рта. И странные губы, толстые, чуть-чуть собранные в мелкую складочку, они придавали лицу выражение беспредельного равнодушия, даже не равнодушия, а равнодушной презрительности ко всему на свете. А маленький курносый нос и усы еще больше подчеркивали это. Это был не Самарцев.

Такое кричаще презрительное выражение могло быть лишь у недалекого человека, который, будучи о себе весьма высокого мнения, вынужден каждый день кому-то услуживать. А сейчас, как ему казалось, услуживали, ему.

— Виктор работает в «Метрополе», — шепнула барменша.

— А как вы думаете, чего он один сидит?

— Девочку свою ждет. Он сегодня от смены свободный.

— А девочка?

— Что девочка?

— Она у него постоянная? И тоже от смены свободная?

— Разные с ним приходят. Но чаще других одна. Только она не официантка. Он ее киской зовет. Ой, вы знаете, он так на нас смотрит... Наверное, догадался, что мы о нем говорим.

— Ничего, ему полезно поволноваться. А с дружками он здесь встречается?

— И мальчики с ним бывают, — Алиса Петровна отвечала тихо и старалась не смотреть в сторону Виктора.

— Виктор — человек с деньгами?

— Он же в хорошем ресторане служит. Они там все при деньгах.

Корнилов спрашивал, но сам не очень верил в то, что эта женщина отвечает откровенно. Ее недомолвки говорили подполковнику значительно больше. Правда, и к самому Виктору жгучего интереса он теперь не испытывал.

«Нет, этот человечек не способен в открытую напасть на кассира, — думал подполковник. — Если он и обогащается, то каким-нибудь другим способом. Заставить свою квартиру хрустальными вазами — вот в это я могу поверить. Неужели Виктор мог хоть как-то повлиять на Игнатия Казакова?»