Шрифт:
— На все у тебя есть ответ. А, может быть, они просто рискнули? Решили, раз уж ты ездишь, значит, отремонтировался.
— Молодец, соображаешь, — похвалил Фризе.
ДОПРОСЫ
— Владимир Петрович! Наконец-то вы вспомнили обо мне! — с порога проворковал Огородников. — Я уже чего только не передумал?! Почему меня держит на расстоянии мой молодой друг?
— Все в бегах, Герман Степанович. Текучка заела. — Фризе подстроился под ласково–развязный тон писателя. — Присаживайтесь рядком.
— Да поговорим ладком? — усмехнулся Огородников. — Ладком бы вздумали поговорить, не присылали повестку. Не думал, что написав столько книг во славу прокуроров и милиционеров, начну получать официальные повестки. Разговор будет под протокол?
— Под протокол. А за повестку извините. Технические службы подвели, — соврал Фризе, не моргнув глазом.
— Да уж! Два слова по телефону и лауреат премий МВД мгновенно предстал бы перед вами. И какова же у нас тема разговора? — Последнюю фразу Огородников произнес деловым тоном. От его сладкоголосицы и след простыл.
— Тема — баночное пиво. Разных марок, но предпочтительнее — «Туборг». Я включаю микрофон?
Огородников согласно кивнул.
— Пиво люблю, но жарким летним днем. Зимой равнодушен. И, кстати, хочу предостеречь: баночное пиво — штука вредная. Очень много консервантов.
— А покойный Маврин как относился к пиву?
— С большим одобрением. Но супруга на пиво наложила табу. — Он задумался и довольно долго молчал. Выражение лица, взгляд писателя наглядно демонстрировали напряженную работу мысли. Фризе показалось, что эта мимическая сценка разыграна для него. — Значит, возвращаемся на круги своя? Отравили-таки старого классика. И, судя по теме нашего разговора, пивом? Я вас правильно понял?
— Герман Степанович, постарайтесь вспомнить: на юбилее Маврина вы видели пиво? Необязательно за столом. Где-нибудь? Или слышали разговоры о пиве?
— Нет, — он круто свел брови. — Нет, да!
— Нет или да?
— Да! Да! Я знаю, что Борисов подарил юбиляру целую упаковку баночного пива. Можете представить, сколько это стоит?!
— От кого вы узнали?
— От самого Борисова. Он пришел с букетом гвоздик, а когда вручал их Алеше, шепнул ему, что пиво поставил на веранде. Сказал: поди, спрячь. Все ведь знали…
— Какое пиво?
— Баночное.
— Марка?
— Да! Вас ведь интересует только «Туборг», но я не знаю. Уловил, что баночное, а сорт…
— Вы хорошо помните тот юбилейный вечер?
— Первую половину. Вторую — расплывчато. Такой коньяк Алексею подарили — семидесятипятилетней выдержки! Трудно удержаться. С вами такое бывает?
«И не такое бывает» хотелось сказать Фризе, но допрос-то шел под магнитофон.
— Может быть, вы заметили, кто из гостей поднимался на второй этаж? Заходил в кабинет Маврина?
— Трудно вспомнить всех, — брови писателя сошлись домиком. — Но вот как хозяйка повела наверх Убилаву, я видел. Потом сам юбиляр водил туда генерала — не запомню его фамилию, что-то бронетанковое.
— Колесов, — подсказал Владимир.
— Да. Они втроем пошли — этот генерал и какой-то помощник по культуре из Совмина. Маврин показывал им дом, они у него были впервые. Лис ходил.
— Один?
— Один. Маврин его о чем-то попросил и он потопал наверх.
— И долго там был?
— Когда он вернулся, я не видел. Может, поспать решил, — засмеялся Огородников.
— Что за человек этот Лис? Я его стихов не читал.
— Что же вы?! Оплошали! Василий Лис — поэт модный. Пишет русские танки.
— Чем они отличаются от японских?
— У них не тридцать один слог, а тридцать пять. Лис очень популярен среди женщин, обладает большими экстрасенсорными способностями. И нашел Шамбалу. Знаете, что такое Шамбала?
— Знаю, — сказал Фризе и подумал о том, что если в русских танках Лиса тридцать пять слогов вместо тридцати одного, то это, наверное, уже не танки?
— Да! — радостно воскликнул Огородников. — Я сейчас вспомнил: вот уж кто любитель пива, так это Василий! В трескучий мороз может стоять у пивного ларька с кружкой. — Он внимательно посмотрел на Фризе: — Не вяжется, да? Танки, Шамбала и дует бочковое пиво вместе с забулдыгами.
«Немудрено. Лис, единственный из гостей Маврина, не имеет валютного счета. Видно, русские танки не очень-то популярны на Западе. Да и на Востоке тоже».
Что-то в словах лауреата всех «детективных» премий его насторожило. Чтобы не возникло неловкой паузы, он спросил первое пришедшее на ум: