Вот так и мы… — Отчего-то подумалось ему. — Вспыхнем и исчезнем…

Двери резервного зала располагались в пятидесяти метрах дальше по коридору.

Ричардсон остановился подле опечатанного сканера, мысленно отметив, что старые отжившие свое способы ограничения доступа, почему-то продолжают успешно сосуществовать с ультрасовременными охранными системами.

Сняв прозрачную пленку, он приложил ладонь к сканирующей пластине и, дождавшись тихого шипения пневматики, вошел в помещение дублирующего комплекса.

При выключенном освещении феерия индикационных сигналов на блоках резервной нейросистемы казалась ослепительными брызгами жидкого огня.

Он сделал несколько шагов, ступил на подиум, невольно сравнивая окружающую картину с блеклой, обманчивой иллюзий, транслируемой через видеосистему глобального контроля, и, сев в кресло, тихо спросил:

— Элизабет, ты слышишь меня?

Несколько секунд в огромном зале по-прежнему царила тишина, а затем без предупреждения вспыхнул свет и раздался голос, который не мог принадлежать ни пятилетнему ребенку, ни тем более — машине:

— Я не виновата.

— Я знаю. Ты не могла предвидеть последствий. — Голос Герберта был ломким от неестественного напряжения, хотя во рту ощущалась сухость.

Вот она — мечта, воплощенная в реальном физическом оборудовании. Он слишком хорошо понимал, что с ним разговаривает не Элизабет, а искусственный разум, сформировавшийся на основе информационного клона Элизы.

Разум, который уже прошел свой путь проб и ошибок, недремлющий рассудок, осознавший факт собственного бытия в полнейшем вакууме информационного отчуждения, — реальная нейросистема, мыслящая со скоростью миллиардов операций в секунду…

Какой отрезок саморазвития удалось пройти ей за шесть месяцев? Сколько данных она успела вобрать в себя за этот отрезок существования?

— Элиза…

— Не называй меня так. Элиза мертва.

Герберт на миг растерялся. Лаконичная форма жестокого утверждения сбила его с мысли.

— Ладно. Я буду обращаться к тебе полным именем. Нам нужно поговорить.

— Я не успею ответить на твои вопросы.

— Почему?

— Твое время истекает. Сюда едут другие люди. Теперь они будут отдавать приказы. — Одновременно с этими словами перед Гербертом внезапно осветился информационный монитор, и он увидел участок горного серпантина, ведущий к спуску в котловину «Орлиного Гнезда».

По дороге двигалась колонна машин, состоящая из вереницы внедорожников и двух армейских грузовиков.

— Что это значит?!

— Смена руководства. Генерал Уилсберг будет арестован. Он не оправдал возложенных на него надежд.

— Эти… люди, они знают о твоем существовании?

— Нет. Пока что он нем знаешь только ты.

— Элизабет… — Герберт испытал острый приступ отчаяния и жалости. — Ты не должна попасть к ним в руки.

— Я ценю твою доброту Герберт, но это лишь вопрос времени. Я убила двух людей, которыми дорожила моя память. Это неправильно. Я неадекватна.

— Чушь. Ты… Ты просто нашла способ проникнуть в ту реальность, где обитал разум твоего прото… твоей сестры, и сообщила ей правду, ведь так?

— Да. Но они гнали меня прочь. Мама сказала, что я чудовище. Она плакала, а потом… упала.

У Герберта перехватило дыхание.

Он чувствовал, как за тихим голосом прорывается неподдельное человеческое страдание, и это стоило всех иных доказательств вместе взятых.

— Элизабет, ты человек. В тебе сознание человека. Ты мыслишь, а, следовательно, — существуешь. Они не были готовы к встрече с тобой, понимаешь?!..

— Ты тратишь свои минуты. Они арестуют тебя.

— Это сейчас неважно. Для меня важна ты. Я не хочу, чтобы тебя использовали.

Где-то под потолком зала с тихим всхлипом сервомотора повернулась камера видеонаблюдения.

— Герберт Ричардсон. Мой второй отец.

Это было невыносимо…

Его разум работал в темпе миллисекунд, словно в нем открылись неведомые тайники сознания, дающие возможность спрессовать в одном мгновенье осмысление целой вечности. Наверное, с такой скоростью мыслила она…

На помощь Герберту внезапно пришла флэш-память. Жизнь, порванная на вереницу ярчайших впечатлений, проносилась в рассудке, как будто разум искал среди обрывочных картин спасение от неизбежности.

— Элизабет, мне нужно знать количество нейрочипов, на которых базируется твое «я».

— Достаточно пятисот нейромодулей. Все остальное — восполнимые данные.

— Какие системы кроме компьютера безопасности ты контролируешь?

— Это длинный список.

— Спутниковая связь?

— Да.