— Бросай оружие и отзови слуг, если хочешь жить, — приказал он.

Я вовсе не была уверена в том, что после этого останусь в живых, зато знала наверняка — если не повинуюсь, то он меня точно прикончит. Поэтому я поступила так, как он велел.

При этом мне было не совсем ясно, что же этот парень собирается сделать в одиночку.

Через мгновение ответ явился сам собой. В спальню вошел еще один человек.

Я сразу же поняла, что передо мной Эзон. Это стало ясно хотя бы по тому, что в отличие от прочих, носивших какую–то форму, Эзон был одет в штаны цвета темно–красного вина, заправленные в высокие сапоги из черной кожи, и рубашку из блестящего, развевающегося антрацитового шелка. Каштановые волосы, тронутые сединой, собирались сзади в короткий хвост, а на голове сиял золотой обруч. Лицо его было длинным и узким, а губы идеально подходили для глумливых усмешек.

Я подумала, что Дориан у себя в замке короны не носил, каким бы высокомерным он ни был. В этом не имелось никакой необходимости. Его царственность была и так всем очевидна.

За Эзоном шли двое стражников. Он осмотрел картину сражения и отослал одного из них за подкреплением. Зря мы так старались уравнять шансы.

— Если бы я знал, что ты в считаные минуты перебьешь моих людей, то привел бы сюда весь гарнизон, — заметил Эзон, наклонился и дотронулся до моей щеки. — Это и впрямь ты, Эжени Маркхэм. Глазам своим не верю! Наконец–то я тебя заполучил.

Я попыталась избежать его прикосновения, но куда деваться, когда к горлу приставлен клинок. Мои слуги напряженно ждали, готовые выполнить любой приказ. Но я боялась, что, спустив их с цепи, причиню вред Жасмин, да и своему собственному горлу.

— Вы получили ее, — раздался в зале дрожащий голос. — Я выполнил обещание. Теперь отдайте мне Жасмин.

Я в изумлении перевела взгляд. В дверной проем вплыл Уилл. Должно быть, он все–таки пошел за нами. Дилейни выжидающе смотрел на Эзона.

В этот миг, когда все встало на свои места, на меня накатило тошнотворное чувство.

— Ах ты поганый предатель!

Уилл даже не заметил моего выпада и обратил умоляющий взгляд к Эзону.

— Прошу вас. Я привел к вам Эжени, выполнил свою часть сделки.

— Да, — ответил Эзон, даже не глядя на него. — Выполнил. Я тоже немедленно сдержу свое обещание.

Он продолжал изучать меня, словно я была каким–то сокровищем, инопланетным артефактом или восьмым чудом света. Это должно было бы льстить, но взгляд короля, честно говоря, вызывал во мне смутный ужас.

— Эзон… — снова начал было Уилл.

— Заткнись, — рявкнул тот, все еще не сводя с меня глаз.

Его рука скользнула по моей щеке вниз, взяла за подбородок. Он улыбнулся, но это была ледяная улыбка, совсем не тронувшая его глаз. Жасмин, все еще сидевшая в углу, вскрикнула.

— После стольких лет и мучительных ожиданий я наконец смогу получить наследника.

Это заявление было настолько нелепым, что я его даже сразу не поняла.

— Или прикончи меня, или отпусти. Ненавижу эти идиотские разглагольствования.

Лицо короля потеряло завороженное выражение, внезапно стало суровым. Эзон моргнул.

— Ты… ты же понятия ни о чем не имеешь, разве я не прав?

Когда я не ответила, он заржал, да так, что показалось, будто у него сейчас слезы из глаз покатятся.

— Я так сильно желал заполучить тебя, а ты даже не знала этого! Ты действительно не знала!..

— Чего я не знала? — нетерпеливо перебила его я.

— Кто твой отец.

Весь этот сценарий а–ля звездные войны мне вовсе не нравился.

— Мой отец — Роланд Маркхэм. Скоро я снова увижу его, а потом мы вернемся вместе, чтобы надрать тебе задницу. Если, конечно, я не успею это сделать прямо сейчас.

— Когда увидишься с ним в следующий раз, попроси рассказать правду о тебе и короле Бурь.

— У меня с королем Бурь нет ничего общего.

— Король Бурь — твой отец, девочка, а Роланд Маркхэм — вор и убийца. Как ты могла не знать об этом?

Он с таким же успехом мог говорить на иностранном языке.

— Наверное, потому, что ты больной. Еще потому, что я — человек.

— Да что ты говоришь! Забавно. Ты действуешь в этом мире с той же легкостью, что и блистающие. Я не встречал ни одного человека, которому это удавалось.

— Может, я просто особо одаренная.

Я облачилась в маску лихой стервозы, но слова Эзона задели меня за живое. Говорят, при встрече с истиной мы часто распознаем ее душой, даже если разум противится этому. Наверное, именно это происходило со мной. Мое логическое «я» все еще упрямилось, но что–то… что–то в словах Эзона подействовало на подсознание. Будто там хранилось какое–то изображение, покрытое темной вуалью и все ждавшее, когда я сниму ее.