Шрифт:
Заключенных за принадлежность к «противосоветским партиям» (соц. дем. меньшевики, соц. революционеры, члены партии «Народной Свободы» и анархисты) в СЛОНе к 1 мая 1930 г. было около 800 человек. В СЛОН они попадают из политъизоляторов и ссылок главным образом за «недостойное поведение в местах заключения», как выражаются в своих постановлениях следователи-чекисты. «Недостойное» же поведение их выразилось в том, что одни из них протестовали против несносного режима, а другие в день первого мая вывешивали в окнах плакаты со своими лозунгами. УСЛОН по распоряжению ОГПУ политическими заключенными их не считает и держит на уголовном режиме. По отбытии срока наказания, почти все они отправляются в ссылку. Вспоминаю одного анархиста — Бориса Воронова. Совсем еще молодой человек, отсидел в полит. изоляторе 3 года; к концу срока ему пришили «недостойное поведение» и сослали на 3 года в СЛОН; там он «загибался», но, к счастью, окончательно не погиб. Когда срок заключения истек, — чекисты объявили ему: «Согласно постановления Коллегии ОГПУ вы приговорены в Сибирь в ссылку на три года». Итого девять лет, если он не погибнет в ссылке, то после нее его выпустят «на волю».
«Анекдотчиков» я тоже отношу к отдельной группе, так их в СЛОНе сидит несколько сот. Не знаю из каких рассчетов, но Коллегия ОГПУ дает им всем по пяти лет заключения, а статью они имеют 53-ю, пункт 10,— антисоветская агитация. Все их преступление выразилось лишь в том, что они в семейном или дружеском кругу рассказывали анекдоты на злобу дня из советской действительности. Для примера приведу несколько таких советских анекдотов и песенок:
Сидит Сталин на лугу, Грызет конскую ногу. Фи, какая гадина — Советская говядина.— И чего только у нас, в советской России, нет… И мануфактуры у нас нет, и сапог у нас нет, и хлеба у нас нет…
Стоит Сталин на трибуне, Держит серп и молоток, А под ним лежит крестьянин Без рубашки и порток.Какой у вас, господин Чичерин, прекрасный золотой портсигар! Разрешите посмотреть монограмму. Берет портсигар и на нем читает: «Красному дипломату от московских рабочих». Затем открывает крышку и на внутренней ее стороне читает плохо стертую надпись: «Сей портсигар принадлежит купцу 1-ой гильдии, Самойл…»
Идет по деревенской улице крестьянин, в отрепанных лаптишках, оборванный. За спиной у него висит бычачий хвост.
— Что это с тобой, Иван Иваныч, — спрашивает встречный: богатый ты у нас был мужик, а теперь ровно нищий?
— Такое дело, Митрич… Забрали у меня все в коллектив, одного бычка только и удалось припрятать. Теперь вот я его зарезал, а что вышло: кожу взял кожтрест. мясо — мясотрест, жир взял жиротрест, рога — рогтрест. Спасибо, Сталин про хвост забыл…
Коль комсомолка в любви клянется, Будь осторожен, — расстрел возможен…Эта песенка поется в кулак, на мотив: «Если красавица в любви клянется…» Она отражает провокаторскую работу секретных сотрудниц ОГПУ. Вот еще один образчик остроумия, за который можно попасть в СЛОН:…В одну из советских «годовщин» происходит манифестация. Впереди, как всегда идут чекисты, затем длинная вереница различных профсоюзных организаций, комсомольцы, пионеры и т. д. Шествие замыкается ассенизационным обозом: от бочек распространяется свойственный им дух. С балкона партийного комитета секретарь говорит революционную речь, которую он с пафосом заключает восклицанием: «Да здравствует мировая революция!» А из проходящего в этот момент перед балконом ассенизационного обоза раздается громовой ответ: «Ленин умер, но дух его с нами…»
Жертвами английской рабочей делегации, приезжавшей в Россию в 1928 году, является 780 заключенных Харьковской тюрьмы, что на Холодной горе; эти, почему то еще невыдресерованные, советские граждане сошли с ума: они объявили голодовку и требовали, чтобы английская делегация посетила их тюрьму. Они наивно думали, что английская делегация поможет им отшить пришитые им чекистами дела, или хоть улучшить невыносимые тюремные условия… Английская делегация так и уехала, ничего не узнав ни об их желании, ни об условиях их жизни. А наивных узников с Холодной горы чекисты свезли в «столыпинские» вагоны и дней через пять они все оказались на Поповом острове. Там они от палача Курилки услышали: «Это вам не Бутырская тюрьма! Это вам не Таганка! А это четыре огненные буквы; О…Г…П…У!… Здесь мы вас научим ходить вокруг столба прямо!..»
III. Путь и первый день в СЛОН'е
Путь. Дрессура по прибытии. Медицинское освидетельствование. Обыск. Первая работа.
Путь.По мере того, как на перечисленных во второй главе «врагов советской власти» приходят выписки из протоколов заседаний коллегий ОГПУ с короткими «слушали и постановили,» заключенные переводятся из подвалов ОГПУ в тюрьмы и потом этапами отправляются в СЛОН.
Мне несколько раз приходилось посещать пересыльные тюрьмы и я видел в каких ужасающих условиях живут там заключенные. В общих камерах, предназначенных на 50 человек, находилось 200–300. Все они лежали вповалку на цементном полу: плотно прижавшись друг к другу. Ни кроватей, ни столов, ни скамей для сидения в камерах не было. Зато всегда имелась: большая деревянная кадка, в которую все заключенные «оправлялись.» Неимоверная вонь, грязь и предельная скученность!
Отправка из тюрьмы и посадка в вагоны производится обыкновенно ночью. Партия в 500–600 человек ведется к месту погрузки под усиленным конвоем по самым глухим и темным улицам. Родственники отправляемых, ухитрившись узнать об отправке партии, разгоняются чекистами-конвоирами и к вагонам, куда грузят заключенных, совершенно не допускаются. В ожидании погрузки отправляемые стоят в строю в тесном кольце ощетинившихся штыков конвоя. Вокруг разыгрываются душераздирающие сцены. Всем этим женам, матерям, отцам хочется обнять или хоть взглянуть ца отправляемых в страшную ссылку дорогих людей. Разгоняемые чекистами, они всетаки выглядывают откуда-нибудь из-за угла, одни плачут, другие крестятся, матери шепчут; «Сыночек, сыночек…»