Шрифт:
Трактирщик, смирившийся с потерей постояльца, поспешил навстречу новым гостям, по-прежнему не расставаясь с блюдом.
Из кареты выпрыгнул невысокий юноша, сладко потянулся, сфокусировал взгляд на блюде и, обернувшись к карете, крикнул:
— По-моему, здесь ждали именно нас. Ты не давал телеграмму о прибытии, Ксав?!
Глава 31
Мама:
— Не мучай кота!
Миша (5 лет):
— А ты посмотри сбоку. Он радуется!
Наскоро перекусив, четверо гостей, к глубокому разочарованию милейшего хозяина постоялого двора снова заняли места в карете.
— Итак, наши действия? — Ксави непринужденно развалилась на мягком сидении.
— Сейчас мы едем на Элтон-Бридж, приводимся в надлежащий вид и сразу же отправляемся в Вестминстер к герцогине. Нэд в это время идет на Рэтклиф-Хайуэй в «Веселую Камбалу» и пытается отыскать наших немцев. Думаю, это знакомство нам еще пригодится…
— А я? — спросил Том.
Джоанна удивленно подняла брови:
— Томми, а ты что, разве не домой?!
— Пока вы в опасности — нет!
Джоанна пожала ему руку.
Некоторое время друзья молчали. Нэд с Томом украдкой перемигивались, Мари сосредоточенно поигрывала ножом, а Джоанна, коротая время, глядела в окно. Вдруг она вскрикнула:
— Глядите! Что это?!
Карета только что повернула с Флит-стрит на Стренд и почти уперлась в каменные ворота, металлические пики которых были унизаны человеческими головами.
— Это Темпл-Бар, — пояснил Том. — Тут выставляются для всеобщего обозрения головы казненных преступников.
Джоанна с замирающим сердцем рассматривала зловещие украшения и облегченно вздохнула, когда карета миновала Темпл-Бар. Знакомых лиц на воротах не было.
— Надо спешить… — пробормотала Джоанна. — А то как бы лорд Джулиан не поторопился пополнить эту коллекцию…
— Разве что своей головой, — заметил Том.
Джоанна с изумлением посмотрела на него.
— То есть?
— Письмо герцогини пропало по его инициативе. Флориньи — лишь орудие, и за эту кражу он получил от лорда Уэйда довольно кругленькую сумму. Я случайно оказался свидетелем этой сделки в ту ночь, когда изображал «призрак».
— И ты молчал, партизан?!! — взвилась Ксави. — Сказал бы вовремя, мы бы давно его… к ногтю!
— Не знаю, не знаю, — усомнилась Джоанна. — Все это еще надо доказать. Документально. Вот что. Том! Ты этим и займешься. Уэйды тебя не знают, а опыт по изъятию документов у тебя уже имеется. Итак. В Лондоне у нас три задачи: освобождение Блада из тюрьмы — этим занимаемся мы с Мари; обезвреживание лорда Джулиана Уэйда — задача Тома; и, наконец, наше бегство (куда угодно, хоть к черту на кулички) обеспечивает Нэд. Вперед!!! — воскликнула Джоанна, протягивая руку ладонью вверх.
— На абордаж! — ответили три голоса, и три руки легли на ее ладонь.
Невысокая, еще не старая женщина сидела у камина и сосредоточенно глядела на пламя. На стук двери она недовольно обернулась. В дверях стоял растерянный лакей.
— Что вам, Рассел? — раздраженно произнесла дама.
— Миледи, к вам…
— Вы ведь знаете, что мои приемные часы окончились!
— Конечно, ваша светлость, но… Они сказали, что пришли по очень важному делу и не уйдут, пока ваша милость не соблаговолит их принять.
— Вот как? — усмехнулась герцогиня. — Да кто «они»? Они назвали себя?
— Да, миледи. Мисс Джоанна Дюпре и мисс Мари Тардье, если я не ошибаюсь…
Тут глаза лакея округлились от изумления, ибо степенная сдержанная герцогиня вдруг порывисто вскочила, словно юная простолюдинка.
— Проси! Немедленно!
Леди Мальборо пошла навстречу двум хрупким фигуркам, в почтительном реверансе склонившимся в дверном проеме.
— С возвращением, леди, с возвращением! — улыбнулась она. — С чем пожаловали?
Джоанна шагнула вперед.
— Мы выполнили свое обещание, миледи! — она поднесла руку к корсажу, смело глядя в глаза герцогине. — И ждем, что вы выполните свое!
— Письмо! — протянула руку леди Мальборо.
— Приказ об освобождении! — повторила ее жест Джоанна.
— Ого! — усмехнулась герцогиня. — Вы действуете, как опытный политик! Но, увы, я не могу выполнить ваше требование. Все, что возможно было сделать, — это добиться замены смертной казни вашему губернатору на пожизненное заключение в Ньюгетской тюрьме. Вот копия приговора! — и с этими словами она протянула помрачневшей Джоанне бумажный свиток. — А теперь — письмо!