Осталось невыясненным, как эти новоявленные актеры, прибыв в Париж 18 мая 1943 года, сумели выйти на первых четырех подпольщиков из Prosper. Известно только, что к организации первой встречи приложили руку Хелен Джеймс, ее любовник Роберт Кайзер (активный информатор немцев, организовавший арест Марсака), а также Роже Барде (через Фраже знакомый со многими людьми из Prosper и с Армелем Герном, главным французским помощником Саттила).

Боден и Кристманн встретились с Гилбертом Норманом, Жаком Агазаряном, его женой Франсин (которая прибыла 17 мая на «лизандере» и под псевдонимом Маргерит стала одним из курьеров) и Андре Боррель в кафе на Монмартре. Оба представились агентами голландского отделения SOE и продемонстрировали такое хорошее знание мельчайших деталей работы подпольщиков, что завоевали доверие четверки из Prosper. Совершенно очевидно, что последние ничего не знали о планах Лондона относительно отправки фальшивых агентов. Отделение полковника Букмастера не было введено в курс дела.

Говорил в основном Кристманн (Арно). Антон предпочел хранить молчание. Кристманн, казалось, поверил, что Гилберт Норман (Аршамбо) на самом деле являлся агентом Гилбертом (Анри Дерикур), который отвечал за все перевозки по воздуху. Агазарян, радист Дерикура, обсудил с Кристманном возможность организации посадки «лизандера». Он предложил голландским товарищам вернуться домой и снова приехать во Францию в начале июня. Они сделали вид, что последовали этому совету, но на самом деле остались в Париже, и только Кристманн ненадолго съездил в Гаагу, чтобы доложить о состоянии дел своему руководству.

От своих новых товарищей из Prosper немцы знали, что их при необходимости можно разыскать в доме Алена Бюссо, одного из курьеров Prosper.

Агазарян назначил встречу с Арно и Антоном на 9 июня в другом кафе. Он предупредил всех присутствовавших на первой встрече, что договорился с Дерикуром о прилете «лизандера».

Когда Агазарян и голландские «борцы» находились в кафе, в помещение вошли немецкие полицейские и потребовали у посетителей документы. Все это было похоже на обычную проверку. Фальшивый Антон прошептал: «Мне не нужны неприятности», встал и направился к двери. Арно и Агазарян предъявили документы, один из полицейских их проверил и не обнаружил, к чему придраться. А другой полицейский пошел за фальшивым Антоном, арестовал его и посадил в ожидавшую тут же машину.

Агазарян чрезвычайно расстроился, да и Кристманн, очевидно бывший неплохим лицедеем, выглядел удрученным. Он заявил Агазаряну, что один улететь не может и обязан немедленно вернуться домой. Но перед этим ему следует связаться с товарищами, поэтому он попросил дать ему возможность воспользоваться одним из радиопередатчиков, причем он обязан выйти на связь непременно лично, так как дома знают его почерк. Гилберт Норман пошел ему навстречу и предоставил передатчик, который для этого специально привезли в Париж из Понтуаза.

Из сведений, полученных от Кристманна на допросе уже после окончания войны, стало ясно, что он и Боден, благодаря успешной мистификации, сумели получить всю необходимую информацию о сети Prosper. Кристманн тайно посетил на авеню Фош штурмбаннфюрера СС Киффера и доложил обо всем, что ему удалось узнать. При этом он предпринял все меры предосторожности, чтобы об этом визите не узнали французские подпольщики. Но его опасения были излишними. За ним никто не следил. Кристманну вполне доверяли.

На следующий день Арно посетил Алена Бюссо, выразил свою обеспокоенность судьбой Антона и поинтересовался, доложили ли о происшествии в Лондон. Он заявил, что идея отправить профессора Жамброса в Лондон через Францию была с самого начала слишком рискованной, и сообщил, что возвращается домой. Напоследок он посоветовал товарищам из SOE соблюдать особую осторожность, потому что Антон может заговорить. Надо полагать, он таким образом продемонстрировал наличие весьма своеобразного чувства юмора.

Саттил, узнав об аресте, всерьез заволновался. Он чувствовал приближающуюся опасность и злился на Агазаряна, который дал втянуть себя в сомнительную аферу с «двумя голландцами». Саттил решил отослать Агазаряна в Лондон «передохнуть». 16 июня Агазарян и его жена отбыли в Англию на очередном «лизандере». Этим же рейсом во Францию прибыли четыре новых агента: Сесиль Лефорт (Алиса), Диана Роуден (Полетт), Hoop Инаят Кхан (Мадлен) и Чарльз Скеппер. Последний должен был организовать сеть Monk в Марселе.

Самолет, уносящий Жака Агазаряна, скрылся в темном небе. Агенту предстояло очень скоро вернуться во Францию, чтобы там найти свою гибель.

Фрэнсис Саттил ничего не знал о встречах его помощников с двумя таинственными незнакомцами из Голландии. Ночью с 12 на 13 мая, то есть за несколько дней до представления, разыгранного Кристманном и Боденом, он улетел на очередном «лизандере» в Лондон для консультаций с руководством SOE. В Париж он вернулся уже после описанных выше событий.