Придя в себя, Кулиоли начал отчаянно отбиваться. Эсэсовцы не могли с ним справиться до тех пор, пока один из них не прострелил ему колено. От боли Кулиоли лишился сознания, и его вместе с Жаклин снова повезли в ратушу.

Кулиоли приволокли на допрос и швырнули на пол. Гестаповский офицер открыл коробку с «мясным пирогом» и обнаружил в ней два портативных радиоприемника, работающие на батарейках, небольшой запас кристаллов и несколько листов бумаги. На одном было написано – «Для Проспера», на другом – «Для Аршамбо», на третьем – «Для Марии-Луизы» (жена Клода де Бессака, руководителя сети в Бордо).

Ознакомившись с содержимым коробки, которую привез во Францию Пиккерсгиль, гестаповец обернулся к Кулиоли и сказал:

– Что ж, мсье, думаю, этого достаточно.

Кулиоли оказали первую помощь и отправили в госпиталь люфтваффе в Блуа, Жаклин, состояние которой было значительно более тяжелым, отвезли в госпиталь Святого Николая, тоже в Блуа. Пиккерсгиля и Макалистера отправили в гестапо, где их той же ночью допросил штурмфюрер СС Людвиг Бауер. При допросе агенты были безжалостно избиты.

Пока на дороге между Дижоном и Брасье происходили описываемые драматические события, Саттил вместе с Гилбертом Норманом и Андре Боррель находились в квартире Армеля Герна в Париже. Позже он встретился на вокзале Монпарнас с мадам Балаковски и посадил ее на поезд в Вирофле. Женщина ехала домой. Он поделился с ней своими опасениями относительно предателя в сети. Затем он спустился в метро и переехал на вокзал Аустерлиц, где должен был встретиться с Пьером Кулиоли и канадцами. Вместе с Андре Боррель и Герном они прождали больше двух часов, но (как впоследствии рассказывал Герн, единственный, кто остался в живых после уничтожения Prosper в Париже) пока еще не очень тревожились. Кулиоли заранее предупредил, что, возможно, не сумеет выехать 21-го, тогда встречу следует перенести на следующий день.

Саттил переночевал в небольшом отеле на улице Мазаг-ран, зарегистрировавшись под именем инженера Франсуа Депре.

Убедившись, что Кулиоли и на следующий день не явился на встречу, Саттил наскоро перекусил в квартире у Герна и заявил, что отправляется в Три-Шато повидаться с капитаном Джорджем Дарлингом. Он надеялся, что Кулиоли сумеет связаться с Марселем Шарбонье и передать, когда он сумеет доставить канадцев в Париж. В Три-Шато Саттил провел две ночи, после чего утром 24-го вернулся в Париж, где у него была назначена на 10.00 встреча с Клодом де Бессаком. А 25-го он должен был встретиться с Мишелем Тротоба, приехавшим для этого из Лилля, а также с майором Францем Антельмом, политическим эмиссаром SOE, который прибыл во Францию в мае, чтобы предпринять еще одну попытку вывезти Эдуарда Эрио в Великобританию. В 8 часов утра 23-го прибыл Марсель Шарбонье, который сообщил, что Кулиоли до сих пор не появлялся и не давал о себе знать. В Париже не знали о событиях в Солони. Саттил немедленно тронулся в путь ив 10.30 уже входил в отель.

А за девять часов до этого в отель вошли семь человек в гражданской одежде. Они разбудили хозяйку, мадам Февр, спросив у нее, где может находиться мсье Франсуа Депре. Они осмотрели его комнату, после чего три человека остались в ней, а четверо вновь спустились вниз и велели хозяйке вести себя как обычно и ничего не говорить мсье Депре, если тот вернется. Приехав, Саттил сразу же прошел к себе наверх. Через несколько минут он снова появился на лестнице, но уже в наручниках. И не один.

Его отвезли на авеню Фош, и начались долгие допросы. Допрашивали штурмфюрер СС Йозеф Плакке, доктор Йозеф Гетц и штурмфюрер СС Карл Лангер.

В 1946 году Плакке предстал перед органами французской юстиции, расследующими военные преступления нацистов. Он заявил, что во время допросов, которые продолжались без перерыва сорок восемь часов, Саттилу не причинили никакого вреда. Правда, Плакке не отрицал, что некоторое время отсутствовал, поскольку ему требовались перерывы для отдыха и принятия пищи. Арестованному в этом было отказано. Другой немец, зондерфюрер Фогт, припомнил, что допрос Саттила длился шестьдесят четыре часа. Временами к нему подключались оберштурмбаннфюрер СС Киффер, а также сам шеф СД во Франции штандартенфюрер доктор Гельмут Кнохен.

Никто из гестаповцев не объяснил, откуда им стало известно о пребывании Саттила в гостинице. И это до сих пор остается самой большой загадкой. Саттил впервые останавливался у мадам Февр, причем под чужим именем. Очевидно, немцы получили информацию уже после возвращения Саттила из Лондона от одного из очень близких ему людей. Напрашивается вывод о том, что в ближайшем окружении Саттила был двойной агент.

Саттил отчаянно старался не подвести своих людей. Известно, что только в самом конце он сломался и дал показания – по крайней мере, по одному вопросу. Если верить Плакке, он сообщил допрашивающим его немцам, что часть его людей находятся в Три-Шато. Почему он признал этот единственный факт, остается только догадываться. Возможно, при аресте у него нашлись компрометирующие материалы, указывающие на его визит в Гисор, – железнодорожные билеты или какие-то записки, наличие которых он не сумел объяснить. Как бы там ни было, но немцы узнали о пребывании в Три-Шато Джорджа Дарлинга, что привело к трагическим последствиям.

Арест майора Гилберта Нормана и Андре Боррель (Дениз) не представлял никакой сложности для немцев. Непонятно только, почему их не схватили раньше, ведь они находились «под колпаком» с момента встречи с лжеголландцами Арно и Антоном – Рихардом Кристманном и Карлом Боденом. За подпольщиками следили агенты гестапо – французы Марио Бей и Мишель Буйон. Рано утром 24 июня три полицейские машины остановились перед домом, где жили Норман и Дениз. Хотя на машинах приехало пятнадцать человек, никто не удосужился поставить часового у второго выхода из дома.