В начале августа капитан Фармер, Нэнси и Дэнис находились в лесах Тронсэ с отрядом FFI, которому было поручено взорвать мосты через реку Алье. Попавшие в окружение немцы предпринимали отчаянные попытки уйти от преследовавших их отрядов FFI в Бургундию, а уже оттуда до милого фатерланда рукой подать. Мосты через Алье были взорваны Нэнси Уэйк и ее французскими помощниками. Несколько немецких батальонов, отрезанных от своих и окруженных многочисленными отрядами FFI, сдались вместе с имевшимися у них танками и артиллерией. После боя, во время которого немцы использовали тяжелые танки, маленькая армия Кулодона освободила Монлюсон и Мулен. Офицеры SOE установили радиопередатчик в Шато-де-Франь, а полковник Кулодон тем временем повел своих людей на Клермон-Ферран. Затем он снова повернул на юг, надеясь стать первым командиром FFI, который войдет в Виши – «столицу позора».

Полковник Кулодон разместил свой штаб возле Монт-Дора. 17 августа он принял эмиссара от маршала Петена. Глава Французского государства, получивший этот пост от Гитлера, выразил желание сдаться силам «Свободной Франции». Уже 13 августа шведский министр в Виши доктор Штукки лично прибыл в штаб Гаспара, чтобы предложить свое посредничество в переговорах о капитуляции. Кулодон согласился принять Петена. Но при условии, что тот будет в сопровождении только одного адъютанта или врача. Он был готов гарантировать личную безопасность Петену, но ни в коем случае не «предателям из Виши». Петен уже приготовился сдаться, однако утром 20 августа его под усиленной охраной эсэсовцев отправили в Германию. Избегая городов, находившихся в руках бойцов Сопротивления, кавалькада благополучно достигла Бельфора, откуда маршал был переправлен в Сигмаринген.

Чтобы избежать кровопролития, полковник Кулодон некоторое время выжидал и не отдавал приказа начать атаку на Виши. К 24 августа немцы начали эвакуацию. Однако Дарнан с 5 тыс. служащих пронацистской «милиции» все еще находился в Виши. Он высокопарно заявил, что его люди будут защищать город до последнего вздоха. А днем позже поспешил скрыться из города вместе с последними уходящими немцами. В последние часы своего пребывания в Виши гестаповцы и «милиционеры» расстреливали на улице случайных прохожих и поджигали магазины. Бойцы Сопротивления быстро навели в городе порядок. Конечно, не обошлось без перегибов, и кое-кто из предателей, «милиционеров» и фашистских пособников были расстреляны на месте без суда.

Разительный контраст с успехами Сопротивления в Оверни составило трехнедельное сражение в Веркоре. Франсис Каммэртс (Роджер) всегда предупреждал о недопустимости преждевременных действий. Он приказал своим людям действовать малочисленными группами и вести себя подобно москитам – укусил и скрылся. Они нападали на вражеские конвои, повреждали коммуникации, но не ввязывались ни во что слишком серьезное. Его люди устраивали засады на дорогах, взрывали железнодорожные рельсы и мосты, электростанции и линии электропередачи, перерезали телефонные и телеграфные кабели, то есть по возможности вносили путаницу и неразбериху в ряды и без того охваченных паникой немецких войск. Действия групп Сопротивления на юге имели результатом длительные задержки в продвижении немецких войск к Нормандии. Враг был вынужден постоянно обороняться от нападений со всех сторон.

В июне 1944 года отдельные лидеры Сопротивления уже не могли сдерживать свою жажду деятельности. В регионе Роджера это вылилось в стихийное восстание в долине Убайе, которое было жестоко подавлено многократно превосходившими по численности немцами. После этого фашисты провели полномасштабное наступление на плато у Веркора, где располагались лагеря нескольких тысяч маки. Роджер и Кристина Гранвиль сопровождали генерала Анри Целлера с горсткой офицеров FFI, поспешивших на помощь патриотам. Они стали свидетелями стремительной атаки нескольких немецких дивизий, поддержанных тяжелой артиллерией и авиацией. Сражение при Веркоре завершилось трагедией. Тысячи бойцов Сопротивления были убиты, еще больше – ранены. В этом бою пленных не брали – их расстреливали на месте. Помощь союзнического командования из Алжира – отправка самолетами продуктов и боеприпасов – подоспела слишком поздно. Роджеру, Кристине, генералу Целлеру и некоторым их товарищам удалось выбраться из «веркорского ада». Роджер направился в Сенлез-Альп, где к нему присоединился другой офицер SOE – майор Ян Филдинг, только что прибывший из Алжира.

12 августа во время автомобильной поездки из Сена в Динь, всего лишь за два дня до высадки союзников в Кот-д'Азюре, Роджер, майор Филдинг и французский офицер по фамилии Соренсен были схвачены немецким патрулем. Их отправили в гестаповскую тюрьму в Динь. Казнь была назначена на 16 августа. Но Кристине удалось спасти своих друзей. Она подкупила одного из гестаповцев, заплатив за жизнь офицеров 2 млн франков (деньги были ей срочно доставлены самолетом из Алжира).

26 марта мсье Боннэн, долгое время работавший вместе с Саутгейтом и Перл Уитерингтон, зашел навестить своего друга Антуана Венсана в его гараже в Салбри.

– У меня сейчас находится британский офицер, парашютист, – сообщил он. – Ему нужно надежное место, чтобы разместить свой передатчик.

Друзья устроили мнимого клерка в доме бывшего местного городского чиновника. Офицер назвался Клодом и сказал, что целью его приезда является подготовка к встрече группы агентов, которые прибудут со дня на день.

Он, казалось, знал все тонкости подпольной работы, но никогда не рассказывал о своем прошлом. Это был капитан Джордж (Исидор) Донован Джонс, бывший радист Саутгейта. После своего фантастического побега из гестапо он вернулся во Францию, преисполненный желания бороться. Венсан познакомил его с рядом видных деятелей французского Сопротивления. И вскоре все было готово для приема новых агентов.

Человеком, которому полковник Букмастер доверил задачу перестроить и возглавить новую сеть в пяти департаментах: Шер, Луар-э-Шер, Луарэ, Сарт и Эндр – был Филипп де Вомекур. Он и два его брата находились на переднем крае борьбы с фашистами еще с 1940 года. 13 ноября 1942 года Филипп был арестован полицией Виши у Лиможа, предстал перед судом и был приговорен к 10 годам заключения.