Марина в растерянности постояла перед кроватью, смотрела на Асадова, потом, стараясь не шуметь, достала из шкафа плед и Алексея укрыла. И это вместо того, чтобы разбудить и потребовать ответа.

Он вздохнул, зашевелился, а потом спросил:

— Ты где была?

В первый момент Марина едва не кинулась вон из комнаты, потому что до ужаса боялась разговаривать с ним здесь, в этой тёплой интимной обстановке. Это было слишком, по крайней мере, для неё. Но сбегать из собственной спальни, показалось уж чересчур глупым.

— С клиентом встречалась. Спи.

— Угу. Марина.

— Что?

— Прости, ладно?

Она поправила ему одеяло.

— За что?

— Я опять на тебя свалился.

— Спи уж.

Калерия Львовна на самом деле быстро ушла, напоследок попросив Марину:

— Ты только не нервничай.

— Да я и не собираюсь.

— Я не заметила, чтобы он злился, — пожала плечами Юля, когда они с Мариной сели ужинать. — А тётя Лера говорит…

— Тётя Лера слишком много лишнего говорит. Не слушай её.

— Почему?

Марина помолчала.

— Это не правильно, обсуждать других людей в их отсутствие.

— А при них можно?

Марина смущённо кашлянула.

— Если они сами этого захотят.

Девочка призадумалась, а после кивнула.

— Хорошо, я потом у него спрошу разрешения.

— Юля!

Чем больше времени проходило, тем сильнее Марина начинала нервничать. Что делать, если Лёшка не проснётся? Юлю уже пора укладывать спать, а ей что потом делать? Оставить Асадова в покое, а самой лечь в комнате для гостей? Наверное, это самое лучшее решение. Из-за присутствия бывшего мужа в квартире, а ещё точнее, в собственной постели, Марина себе места не находила, до такой степени нервозности дошла, что внутри всё тряслось.

Поправила одеяло, наклонилась и поцеловала уже спящую Юлю в щёку. Выключила свет и вышла из детской, осторожно прикрыв за собой дверь. На кухне горел свет, да и дверь её спальни была настежь открыта. Значит, самой ничего решать не придётся. И так сразу не скажешь — хорошо это или плохо.

— Уснула? — спросил Алексей, когда Марина появилась на кухне. Она кивнула. — Хорошо.

— А ты?

— А я проснулся. — Улыбнулся он вполне искренне.

— Вижу. Сейчас покормлю тебя.

— Давай. — Асадов присел за стол, вытянул руку и принялся разглядывать складки на рукаве.

— Да уж, — подтвердила Марина, — мятый весь.

— Ну, я побоялся, что если ты увидишь меня голого в своей постели, то твоя жалость проявится в гораздо меньшей степени. — Встретил Маринин взгляд и скис. — Извини.

Она немного посомневалась, но всё-таки поинтересовалась:

— Что ты делать собираешься?

Алексей пожал плечами.

— Понятия не имею. Я уже давно думаю… А, ты имеешь в виду сегодня?

— Именно.

— Поеду домой. Ты не беспокойся. Чем пахнет так вкусно?

— Потерпи, сейчас всё будет.

Марина молча наблюдала за тем, как он ест, и на душе так тепло сделалось, на какое-то короткое мгновение, но искорка эта проскользнула и унесла с собой напряжение.

— Где ты так устал?

Он усмехнулся.

— Устанешь тут… У Тошки опять зуб режется, ребёнок снова превратился в маленького монстрика. Причём в монстрика, который попросту отказывается спать.

Марина улыбнулась.

— Ничего, всё пройдёт.

— Пройдёт, конечно.

— И ты поэтому приехал?

Он посмотрел на неё.

— А почему ты хочешь, чтобы я приехал?

Его взгляд её смутил и Марина отвернулась.

— Я не хочу, я просто спрашиваю.

Алексей долго ничего не говорил, доел, коротко поблагодарил её, и снова замолчал. Казался непривычно озабоченным.

— Просто не хотелось домой, — сказал он, наконец. — Как подумал, что ещё один вечер в непрекращающейся борьбе пройдёт…

— И по какому поводу война?

— А без повода. Просто из любви к искусству… Вру, конечно.

— Конечно, — кивнула она и укоризненно посмотрела, когда заметила его улыбку.

— Не знаю, что делать, — признался Алексей. Заглянул в опустевшую чашку и его губы сложились в прискорбную ухмылку. — Просто не знаю.

Что-то в его голосе задело, горло перехватило и Марине не сразу удалось с собой справиться.

— Ты о чём?

— Да обо всём, Мариш. Не понимаю, почему нужно жить так, чтобы ежедневно выискивать соломинку какую-то… лишь бы удержаться. Надоело.