Хельга промолчала.

Внезапно появившаяся в поле зрения «группа сканирования» оставила ее равнодушной, а вот Вадим был откровенно удивлен.

К ним приближались несколько животных, похожих на крупных сторожевых псов. Вместо ошейников у них были сканеры, закрепленные на специальной системе из нескольких ремешков.

Двойная проверка. Обитатели города, явно наученные горьким опытом многолетнего противостояния, научились не доверять приборам, полагаясь не только на электронику, но и на инстинкты прирученных животных.

«Интересно, — подумал Вадим, — как эти „песики“ отличают человека от киберхага? По запаху?»

Он с опаской покосился на двух представителей местной фауны, потом перевел взгляд на Хельгу, но та стояла спокойно, терпеливо ожидая завершения осмотра. Видимо, подобная процедура давно стала для нее рутинным явлением.

Наконец минут через пять, после того как четвероногие стражи обнюхали машину, салон и багажник, раздался тот же голос:

— Можете подъезжать. Мы открываем ворота. Двигайтесь медленно, чтобы мы могли видеть, что следом за вами никто не идет.

— Почему они не поинтересовались, откуда я? — спросил Немершев, вернувшись к «Дизверту». — Или у вас навалом таких машин?

— Машин много. Разные, — скупо ответила Хельга. — А ты защитникам неинтересен. Любому человеку открыт доступ в город. У нас не принято спрашивать, откуда ты взялся.

— Даже после вторжения?

— Не понимаю. — Хельга нахмурилась. — Ты не киберхаг, и этим все сказано. Что еще нужно?

— Ничего, — Вадим понял, что избрал не лучшую тему. — Я просто поинтересовался.

— Странный ты... — она искоса взглянула на Вадима. — А в твоем мире недостаточно быть человеком? Нужно что-то еще?

На этот раз промолчать пришлось Вадиму. Благо он мог сделать вид, что сосредоточился на ручном управлении.

Город встретил их сумраком улиц. Фонари городского освещения не работали, лишь на больших перекрестках было светло, улицы же тонули во тьме, которую изредка разгонял сиротливый свет из окон.

— Куда ехать? Здесь есть гостиница, или что-то в этом роде?

— Я не понимаю тебя. — Хельга слегка пожала плечами. — Что такое «гостиница»?

— Место, где останавливаются приезжие.

— У нас так не принято. Много домов пустует. Ты можешь выбрать любую незанятую квартиру. Только нужно смотреть, чтобы дом не был разрушен, иначе не будет воды и электричества.

— Понял. А как насчет еды?

— Синтезаторы продуктов установлены в каждом доме. По одному на этаж.

Когда Вадим проснулся, Хельги в квартире уже не было.

Она не оставила ему даже короткой записки, но Немершев не удивился и не стал досадовать, в конце концов кто он для нее? Сын, брат? Случайный человек, не более.

Главное, я привез ее в город, здесь она по крайней мере может получить необходимую помощь в случае внезапного обострения психического расстройства.

Позавтракав, он сразу же занялся делом: активировав древний компьютерный терминал, вошел в сеть города, но дальше его ждало разочарование — доступных ресурсов оказалось немного, вся информация, к которой он смог получить доступ, относилась к периоду вековой давности.

Негусто.

Связь с техническими службами Цоколя установить не удалось, и причиной тому являлась не блокировка прав доступа, а тривиальные обрывы информационных каналов. Очевидно, за техническим состоянием коммуникаций никто не следил. Знакомая ситуация. Большинство колоний времен Великого Исхода прошли путь деградации, утраты знаний. В этом повинны многие факторы. Новые поколения, рожденные в колонии, не всегда представляли себе те задачи и способы их решения, что ставили перед собой их предки. Реальность колонизируемого мира была для них данностью, они не так остро ощущали враждебность окружающего, сознание этих поколений концентрировалось не на проблемах глобальных проектов, а на личном выживании. Отсюда пагубное пренебрежение знаниями, утрата многих представлений о мире, неадекватное восприятие существующих и продолжающих функционировать в автоматическом режиме систем Цоколя.

Общая тенденция, справедливая для большинства колоний, по данным статистики, выводила следующую закономерность — уже в четвертом поколении люди (при наличии терраформированных территорий) начинали покидать город, их не интересовало незавершенное строительство первого жилого уровня, значимыми казались уже не общеколониальные проекты, а личные замыслы и перспективы.

Стихийное возникновение автономных поселений, ориентированных на ведение сельского хозяйства, сыграло недобрую шутку со многими планетными цивилизациями. Люди начинали расселяться по доступным территориям, город пустел, строительство останавливалось, но поддержание баланса между преобразованными территориями и исконной биосферой планеты, как правило, требует многовековых планомерных усилий, и печальным итогом индивидуализма в большинстве случаев являлось внезапное наступление со стороны исконной жизни, коллапс колонии, бегство людей из периферийных поселений, подвергающихся усиливающемуся прессингу экзобиологических форм.