— Договорились.

— Деньги вперед.

Эльза кивнула. Она имела возможность сравнить мысли парня с его словами. Он не лгал. Статкарточки были настоящими.

— Зачем мы идем туда? Ты с ума сошла?

— Все нормально. Нам надо осваиваться в этом мире.

— Ты рискуешь. И меня заставляешь.

— Я рискую в пределах разумного. В космосе все намного хуже. Сюда мы проскочили, а если в окрестностях станции нас будет сканировать патрульный корабль? Мы должны быть хоть в чем-то уверены.

— Но не таким же способом!

— Лори, не психуй. Все прошло нормально. И у тебя, и у меня встроенная система антисканирования. Насколько она хороша, сейчас узнаем. Все, ни слова больше. — Эльза улыбнулась офицеру у турникета, над которым нависала аппаратура сканирующего комплекса.

— Поторопитесь. Челнок заканчивает процедуру шлюзования через десять минут, — не очень приветливо отреагировал офицер на ее улыбку. Он явно не выспался.

Лори поняла: спорить и препираться уже поздно.

Она глубоко вздохнула, не понимая, почему так остро воспринимает все происходящее.

«Если я киборг, откуда столько эмоций?»

Эльза уже прошла под сканерами и ждала ее по ту сторону турникета.

Лори внезапно успокоилась. Что-то мобилизовалось внутри, как только она вошла в зону действия аппаратуры и протянула офицеру свою статкарточку.

Еще одно новое чувство, как будто в груди у нее разлилось успокаивающее, дающее непонятную уверенность тепло. Она ощущала излучение сканеров, словно прикосновение, холодное, но не враждебное.

— Поспешите, — офицер вернул ей пластиковый прямоугольник. — Корабль ждать не будет. Шлюзы закроют через пять минут.

— Что мы будем делать на Элио? Тебе не страшно?

— А тебе не любопытно? — Эльза парировала вопрос. — Расслабься, наконец. Защита работает, сканеры нас не распознали.

— Знать бы еще, что именно они должны были распознать, — тихо ответила ей Лори.

— А вот это мы с тобой обязательно выясним. Только давай договоримся, сегодня больше не мучаем себя, ладно? Взгляни на все происходящее с другой стороны. Раз ты способна так глубоко переживать, что мешает использовать возможность и просто отдохнуть, почувствовать себя свободной. Ведь мы с тобой свободны, понимаешь?

— Умом понимаю. Наверное, к этому надо привыкнуть. Я ведь не приходила в себя после трансформации. Все случилось как будто вчера. — Лори опять почувствовала, что дрожит, но на этот раз быстро справилась, взяв себя в руки. — Вчера была Земля, пустые мегаполисы, начало зимы...

...Челнок с легкой вибрацией отчалил от станции.

Лори вдруг умолкла.

Их ждала иная планета, где прошло три столетия после войны.

Это была ошибка. Чудовищная, роковая ошибка с их стороны. Ни Лори, ни Эльза почему-то не вспомнили, что система Элио являлась объектом их задания.

Сбор разведывательной информации. Проверка боевых способностей. По исполнении — возвращение на базу.

Боевой режим включился, как только они покинули челнок, ступив на поверхность планеты.

Они прошли через полупустые в этот час залы для прибывающих и очутились на обширной площади с паркингом для автоматических такси.

Вдали, освещенный разноцветным заревом, высился мегаполис.

Эльза повела взглядом, сканируя окружающие постройки.

Ее внимание привлекла голографическая реклама: «Машины напрокат».

— Нам нужно транспортное средство. — Ее голос уже утратил эмоции, стал ровным и каким-то зловещим одновременно.

Лори кивнула. Внезапное включение боевого режима полностью убрало из рассудка лишние, не относящиеся к заданию мысли.

Прежде всего им следовало попасть в город.

Смена режима

Сбой наступил внезапно.

Имплантированные контроллеры продолжали генерировать нервные возбуждения, настраивая биологические нейросети на выполнение определенной боевой задачи, но ее разум, продолжая по инерции следовать указаниям руководящих программ, начал проявлять внезапную инициативу.

Два восприятия, два мироощущения некоторое время болезненно накладывались одно на другое, двойственность как внешнего, так и внутреннего мира постепенно усиливалась: личность Лори сначала робко, а потом все явственнее начала заявлять о себе, она медленно выходила из состояния наваждения, по крайней мере так она воспринимала давление боевых программ на свой рассудок.

Она не знала, что произошло с ней, не помнила ничего, кроме последнего мига трепетной надежды, которая, вопреки заверениям и обещаниям, сейчас оборачивалась тщетой.