Николай, который был занят тем, что сдирал с себя насквозь промокшую одежду, которую напялил поверх костюма химической защиты еще в караульном помещении тюрьмы, последовал его примеру. Страшный вопль, как ни странно, помог ему собраться с силами, преодолев тошноту и головокружение. Пригнувшись, он оперся на спинку кресла, взвел интегральный затвор импульсной винтовки и замер, гадая, из какого коридора доносится вой.

Первым эту проблему решил пес. Громко залаяв, он кинулся к широкому, ярко освещенному тоннелю, который соединял холл с залами ожидания.

Одновременно с его рывком в глубине плохо освещенного туннелеобразного прохода появилась человеческая фигура.

Это был не кто иной, как доктор Гентри Фрамер. Порванная одежда болталась на нем окровавленными лохмотьями, перекошенный рот был открыт, словно в нем застрял немой крик, широко раскрытые глаза источали животный ужас…

Гентри бежал из последних сил, уже потеряв всякую надежду на спасение. Морально он был уже мертв, и только рефлекторные судороги толкали вперед его измученное тело.

Вслед за ним по коридорам и залам катился жуткий, леденящий душу вой.

Николай понял, что человек бежит на пределе сил, и, когда в сумеречных глубинах пешеходного тоннеля возникли силуэты его преследователей, он резко встал из-за укрытия и крикнул:

— Падай! На пол!!!

Неизвестно, расслышал его беглец или просто у него кончились силы, но человек внезапно споткнулся и рухнул как подкошенный, даже не пытаясь защитить лицо от удара об пол.

Над его головой сухо треснула очередь из ФЛАУ-винтовки, и коридор за спиной упавшего покрылся бурыми оспинами разрывов.

Николай был уверен, что все кончено, и потому, не дожидаясь, пока осядут обломки пластика и рассеется дым, поспешил к упавшему человеку, но он просто не представлял, с каким родом противников имеет дело.

Из клубов удушливого дыма, что заволокли коридор от стены до стены, внезапно вырвались три рослые фигуры.

Это были люди… вернее, гуманоиды, но как страшны в белом свете дневных ламп казались их окровавленные лица, кожа которых имела голубоватый оттенок…

«Нет… они не могли быть людьми!..» — эта мысль метнулась в сознании фон Риттера одновременно с тем, как один из мутантов остановился на пороге холла, обернувшись в его сторону.

Николай вскинул винтовку, но затвор лишь сухо щелкнул вхолостую… Заряды закончились.

Один из гуманоидов бросился прямо на него. Непропорционально длинные руки, оканчивающиеся когтями, тянулись к его горлу. Тварь взвилась в прыжке…

«Прогрессирующие мутации…» — успел подумать Николай, прежде чем масса нападавшего опрокинула его на пол.

В лицо фон Риттера пахнуло смрадом от частого горячего дыхания противника.

Это прикосновение отвратительной смерти было столь мерзостно, что Николай, удивляясь, откуда взялись силы, совершенно машинально уклонился, позволив себе упасть вместе с противником, и, резко извернувшись, вдруг чудесным образом оказался сверху.

Мутант взвыл, одновременно с тем, как хрустнула его рука, сломанная в предплечье коротким рубящим ударом ладони фон Риттера, и тут же сбоку, из-за опрокинутой на пол пальмы, к его горлу метнулась серая лохматая тень.

Николай, который уже вскочил на ноги, невольно отпрянул, на долю секунды встретившись взглядом с атакующей собакой.

Столько ненависти было в глазах пса, столько скопившейся злобы, что он отступил, словно признав за собакой право разделаться с мутантом, который, несмотря на раны и сломанную руку, уже поднялся, свирепо вращая налитыми кровью глазами и издавая совершенно не похожие на речь нечленораздельные звуки.

Он тянулся к Николаю и не видел пса.

Фон Риттер отвернулся, когда клыки с отвратительным звуком сомкнулись на незащищенном горле.

Перехватив импульсную винтовку за покрытый вздутиями электромагнитных катушек ствол, он поспешил на помощь Ваби, которого пытались атаковать сразу два противника.

Впрочем, уже один.

Пока фон Риттер на дрожащих от напряжения, ватных ногах преодолевал несколько метров, отделявших его от ближайшего противника, один из мутантов вдруг пошатнулся, обернувшись в его сторону в неестественном, конвульсивном движении.

Из переносицы уродливой пародии на человека торчал метательный нож. Бросок карлика оказался столь силен и точен, что клинок пронзил мозг мутанта, войдя в переносицу по самую рукоять.

Человекообразная тварь прошла еще несколько шагов, судорожно загребая руками воздух, и рухнула на пол, содрогаясь в конвульсиях.

Ваби, издавая хриплое сопение, медленно отступал к стене, без особого труда уворачиваясь от грубых и неуклюжих выпадов когтистых лап третьего, оставшегося в живых, мутанта.