И когда в вагон зашел незнакомый старший лейтенант в комбинезоне и танковом шлеме, никаких иных мыслей у Мариновича не возникло, кроме: «Ходют тут всякие»…

А незнакомый командир снял шлем и очень просто сказал:

— Товарищи бойцы и командиры! Вы все здесь уже исполнили свой долг перед Родиной, честно пролили за нее свою кровь. Честь вам и хвала за это, и огромное спасибо от всего Советского народа. Только я вынужден обратиться к вам с просьбой. Фашисты прорвались через Литву и прут на Минск. К ним навстречу идут наши войска, однако до их подхода надо постараться врага задержать. Я, старший лейтенант Клюев, обращаюсь к вам, дорогие мои товарищи… Если среди вас есть танкисты, артиллеристы, пулеметчики, из легкораненых, кто может держать в руках оружие… вступайте в мою часть. Это не приказ. Приказать вам не может даже сам Ворошилов… Но я вас очень, очень прошу… Пожалуйста…

Ответом ему сначала было тягостное молчание. А потом раздалась сплошная, густая, яростная матерная ругань. А потом они начали вставать. Израненные, обожженные, искалеченные…

Санитарки хватали их за руки, не пуская, а они вставали, кто мог… а кто встать не мог — те плакали от горя… [147]

Во главе своего хромающего, перебинтованного, пахнущего йодом и кровью войска Клюев прошествовал за здание вокзала. Там, на грузовых путях, стоял он — БЕПО РККА № 44.

Последние двадцать лет БЕПО мирно простоял на запасном пути на станции Орел, потому как «мы мирные люди…» В резерве 4-го дивизиона 1-го запасного полка бронепоездов.

Согласно довоенным планам, 23 июня его прицепили к «черному» паровозу, который и повлек его по назначению — в ПрибОВО, где на станции Вильно его должен был принять экипаж. Где теперь тот экипаж… там же, где и станция Вильно…

И в результате остался старший лейтенант с десятком бойцов, которые по дороге боевой состав охраняли. Теперь же расчеты всех четырех «трехдюймовок» и восьми «максимов» были полностью укомплектованы… ранеными!

Сам Маринович, как окончивший Минскую школу специалистов АИР, был торжественно определен Клюевым на КП бронепоезда… (Простите, воскликнет дотошный читатель, а почему тогда Маринович — не сержант, по крайней мере? Был, отвечу я. Был он даже старшим сержантом, как окончивший школу с отличием… но, увы… «Честь женщины и слово русского офицера…» Далее ветеран Маринович на эту тему распространяться не стал, так как в сквере Большого театра рядом с ним была его любящая супруга. Обычная история в двадцать лет…).

Ну ничего, главное дело — там сидеть не нужно… у буссоли-то в основном стоят…

У въезда на мост железная дорога делает такой роскошный разворот. Так что выскочивший из леса БЕПО мог врезать по растаскивающим с шоссейного моста подбитые танки немцам всем бортом… Мог врезать и врезал!

400 метров — идеально для полковой пушки. А что броню слабо пробивает — так у Гота тяжелых танков, честно говоря, и не было…

Три раза выскакивал БЕПО из-за леса — и три раза, с пробоинами в бортах, с умолкающими одна за другой башнями, уходил назад… пока на четвертый раз не окутался дымом и паром бронепаровоз, легендарная «овечка»… и героическое железо медленно, медленно, со скоростью мишени в парковом тире, потянулось вперед, на мост. Кулису перебило… дать ход назад уже было просто невозможно…

— Стоп машина, все за борт! — отдал последний приказ Клюев.

Стоя на мосту, бронепоезд умирал. Но он еще жил… стреляли последние пулеметы, в том числе тот, за которым стоял командир БЕПО. Они прикрывали отход уцелевших бойцов — раненных уже по второму и третьему разу…

Сержант Пияшев отдал свой Главный приказ… Теперь они задержали Гота уже почти на полтора часа.

Взыскательный читатель жалуется — только познакомишься с новым героем, а его уж нет…

24 июня 1941 года. 17 часов 58 минут.

Дзядов остров

— Иван Иваныч, который сейчас час?

— Командир, ты не поверишь… — Сомов достал из кармана стальные «Кировские» часы в вороненом корпусе, на котором просматривалась затейливая золотая вязь наградной гравировки («Это мы УСВ испытывали…»). — Вот ведь… Сидим здесь, пожалуй, уже битый час, Додик вон на всех бабочек здешних уже подивился, Солдатенко трансмиссию почитай всю перебрал, а на моих только пять минут и прошло, как мы на сухое выбрались… Чудно.