Рейчел первая заметила их, потому что ждала.

Ее чувство, внезапно вспыхнувшее на далекой планете Элио, не угасло, напротив, оно разгоралось с каждым днем, часом, но Антон…

Да, он был внимателен к ней, но больше ни разу не произнес этого слова: милая.

Неужели тогда в момент смертельного риска, это была лишь дежурная фраза, точно рассчитанные слова, призванные на краткий миг сблизить их души?

Нет. Рейчел не хотела, отказывалась думать об этом…

…Боевая машина космодесанта – пятнадцать метров сплошного керамлита, восемь независимых ведущих осей, громадные похожие на фрезы, литые колеса, вращающиеся с едва слышным шелестом, приводя в движение двадцать тонн брони и механизмов, – со стороны БМК выглядели угрожающе, но взгляд Рейчел и тут сумел отыскать пусть зловещую, но эстетику форм.

Она машинально вошла в состояние мнемонической связи.

Образ первой машины отдавал в рассудок холодом металла, зато вторая несла в себе искру жизни.

Это был Вадим.

Очевидно, он почувствовала ее робкое прикосновение к своему разуму, потому что БМК внезапно изменила курс, направляясь прямо на Рейчел.

Она, не отрываясь, смотрела на приближающее механическое чудовище, которое тысячу лет спало в объятиях энергетической комы, и вот вдруг ожило, по воле горстки людей, рискнувших бросить вызов той силе, что в свое время оказался не в состоянии сокрушить ударный флот Свободных Колоний.

Два носовых орудия, неподвижно застывшие в гофрированных гнездах, ряды закрытых диафрагмами пусковых ракетных стволов, тонкие разрезы резервных оптических триплексов, – лицо машины, маска, за которой не видно пилота.

БМК резко затормозила, разворачиваясь юзом, и одновременно в наклонном скате бортовой брони открылся люк.

– Залезай, милая. Будешь вторым пилотом? У этой крошки сканеры послабее твоих.

Она вздрогнула.

Что это? Опять дежурная фраза, приглашение работать в паре, или…

– Иду, Антон.

И тут же, вторя ее словам, раздалась команда Полуэктова:

– По машинам!

Первые двадцать километров прошли без происшествий.

Широкая лента скоростной магистрали хрустела пол колесами БМК раздавленными побегами молодых лиан, пытавшись перебраться по другую сторону застывшей стеклобетонной реки.

Воронок и серьезных препятствий не попадалось, лишь на дисплеях сканеров в зеленый фон окружности постепенно начали вдавливаться две темные бесформенные области, – так обозначила себя граница маскирующих лесопосадок.

– Беглов перестраиваемся. – Приказал Вадим Петрович. – Твоя машина идет впереди. Рейчел, – обратился он к мнемонику, – ты в состоянии различать цели среди естественной маскировки?

– Пока не могу сказать точно. Лес, как металлическая стена. – Облекла она в форму слов свои ощущения. – Но я постараюсь. – Пообещала Рейчел.

– Сосредоточься на этом.

…

Тридцать километров от космопорта. Боевые машины космодесанта набирали скорость.

– Внимание, впереди просвет. Спутник передает, что он чист.

Маскирующие лесопосадки начались постепенно. Сначала по бокам дороги появились небольшие рощицы вечнозеленых хвойных деревьев, потом они стали сливаться друг с другом, пока не образовали сплошной лесной массив, вплотную подступающий к дорожному полотну.

Просвет, о котором предупредил Полуэктов, появился в форме широкой просеки, по которой среди хаотично поваленных деревьев, проходила частая, ясно различимая цепь воронок, протянувшаяся на многие километры. Поваленные, сломанные или вывороченные с корнем деревья давно почернели, из-под них к свету пробивалась молодая поросль, но ее в буквальном смысле душили вездесущие, жадные до солнечных лучей побеги лианоподобных растений.

– Бомбили наугад. – Произнес Рорих, взглянув по обе стороны дороги.

– Всем внимание! – Голос Рейчел ворвался на несущую частоту связи. У нас гости. Две патрульные группы машин, первая прямо по курсу, дистанция пятнадцать километров, вторая на просеке справа, почти у дороги!

– Спутник не фиксирует сигналов!

– Они не излучают тепла! – Резко ответила Рейчел. – Это серв-машины! Я четко вижу их контур!

– Мерфи, выравнивайся! Беглов, чуть медленнее. Права полусфера, боевая готовность. Разобрать цели и доложить!

– Не вижу! – отозвался Ваби