После смерти Н.С. Аллилуевой Яков не находил покоя. Растерянный, удрученный страшной бедой, он провожал Надежду Сергеевну в последний путь.

Тело покойной лежало в гробу, установленном в помещении Хозяйственного управления ЦИК СССР (здесь ныне находится ГУМ). Яков стоял у гроба Н. С. Аллилуевой, по его лицу текли слезы, он рыдал.

Поток людей проходил мимо гроба. Отдать долг покойной пришли тысячи рабочих и работниц Москвы, товарищи Надежды Сергеевны по учебе. Убитый горем, стоял у гроба Алеша Сванидзе. Лев Разгон пишет: «А сам Сталин все время сидел у гроба и зоркими, все видящими желтыми глазами высматривал: кто пришел, кто как себя ведет, какое у кого выражение лица… Это было свойство его характера».

За гробом на Новодевичье кладбище Сталин не пошел. Он мстил мертвой Надежде Сергеевне. Преследовал тех, кто выражал ему в связи с самоубийством Аллилуевой соболезнование.

Особенно досталось Демьяну Бедному. Они еще с мая 1912 года вместе сотрудничали в редакции большевистской «Правды». Сталин тогда одобрял стихи, газетные фельетоны и басни Демьяна Бедного. Поэт знал Надю Аллилуеву девочкой. И вот трагический ее конец. Поэт хотел высказать свои переживания Сталину. Он не знал, что в сочувствии Сталин в данном случае не нуждается. Наоборот, любые искренние слова в адрес его жены злили Сталина. Он считал поступок Надежды Сергеевны предательским по отношению к нему.

Злопамятный и мстительный, Сталин не забыл «проступок» Демьяна Бедного. Когда тот по заказу редакции «Правды» написал антифашистский памфлет, разоблачавший гитлеровцев, Сталин сделал на тексте памфлета пометку: «Передайте новоявленному «Данте», что он может перестать писать». Как следовало понимать эти слова? Видный русский советский поэт должен прекратить литературную деятельность? Или возможен более худший вариант в его судьбе?

Сталин стал придираться к произведениям Демьяна Бедного, выискивал в них идейные ошибки. В августе 1938 года поэта исключили из партии, а затем из Союза писателей СССР. Перед ним были закрыты двери редакций всех газет и журналов.

Яков Джугашвили был свидетелем того, что происходило в семье Сталина после гибели Надежды Сергеевны. Сталин перестал бывать в Зубалове. По его указанию была построена новая дача в Кунцеве. Он не хотел оставаться в том месте, где жила Аллилуева.

Яков продолжал заниматься в институте. Изучал технические дисциплины, другие науки, предусмотренные программой. Продолжалась его дружба с С.М. Кировым. Бывая у Сталина в Кремле или на даче в Зубалове, Киров интересовался успехами Якова. Нередко они вместе гуляли. Яков рассказывал Сергею Мироновичу о своей учебе в институте, о встречах с интересными людьми. Но дружба эта оборвалась.

Как новое безмерное горе переживал Яков Джугашвили злодейское убийство Кирова. Навсегда ушел из жизни «дядя Сережа», искренне заботившийся о Якове, в трудное время оказавший ему помощь в приобретении рабочей профессии. Потеря эта была невосполнима.

Известный советский поэт Николай Доризо десять лет собирал материалы и писал трагедию «Яков Джугашвили». В 1988 году она была опубликована в журнале «Москва». Это художественное произведение имеет документальную основу. В трагедии действуют герои вымышленные и подлинные. Поэт создал правдивый образ старшего сына Сталина.

В трагедии «Яков Джугашвили» Яков говорит Олегу, товарищу по заключению в фашистском концлагере (Олег был сыном репрессированного наркома): Ведь мой отец дружил с отцом твоим И поступил так беспощадно с ним. Я часто думаю порой ночною: Не слишком ли отец мой крут? Кабы со мной одним, А то со всей огромною страною!.. На площадях мы пели Первомаю О том, что счастлив молодой наш век: «Я другой такой страны не знаю, Где так вольно дышит человек». То было время первых Днепрогэсов, То были дни, когда в краю любом Гремел набат карающих процессов Над ненавистным классовым врагом.

Конституция СССР предоставляла гражданам страны демократические права. Но на деле постепенно они превращались в фикцию, устанавливалась единоличная власть, диктатура Сталина. От его воли, болезненной подозрительности, кичливости, тщеславия стали зависеть свобода, судьба, жизнь советских людей.

Выдающийся деятель Французской буржуазной революции конца XVIII века Жан Поль Марат выпускал в свое время газету «Друг народа», в которой неустанно разоблачал происки контрреволюции. По-своему истолковав слова Марата, Сталин ко всем инакомыслящим приклеивал страшный ярлык врага народа. Ушли в прошлое спокойные товарищеские дискуссии, обсуждения, стала исчезать демократическая обстановка в партии и стране. Главным доводом Сталина был «палочный аргумент». Людей без всякой вины арестовывали, сажали в тюрьмы, расстреливали.

Яков Джугашвили с горечью наблюдал, как исчезали люди, которых в свое время Сталин считал друзьями. Яков хорошо знал их. Он видел коварство отца, сознавал, что Сталин творит невиданный произвол. В стране усиливался кровавый террор. В то же время органы печати и массовой информации всячески превозносили Сталина и его мнимые заслуги в истории революционного движения. Официальная пропаганда славила великого вождя народов.

О политике Яков никогда не говорил с отцом, но он отважно защищал своих товарищей, репрессированных без всякой вины. Не боясь гнева отца, Яков за таких людей заступался, не задумываясь о последствиях.