Зная мстительность кланов, Кроу начал немедленную подготовку к старту. Теперь, по его мнению, им оставалось лишь одно - скрыться на границе с Рукавом Пустоты, в секторах неосвоенного космоса.

Они практически не разговаривали друг с другом. Вадим молчал, потому что считал себя виновником поспешного бегства, а Кроу был слишком занят, чтобы обсуждать сложившееся положение.

Так, в молчании, прошло более суток.

Первым тему ближайших перспектив все же затронул Дитрих.

Они только что погрузились в гиперсферу, удачно проведя промежуточное всплытие, в десяти световых минутах от Эрлизы - планеты, где господствовала корпорация «Инфосистемз».

Вадим завершил мнемонический контроль маневра, и сидел в глубокой задумчивости, глядя, как по навигационным панелям пробегают сиротливые огни немногих работающих в условиях аномалии космоса датчиков. Сияние, исходящее от полусферы масс-детектора, освещенной зеленоватым мерцанием силовых линий, делало его лицо неживым, будто в кресле навигатора сидел не человек, а высеченная из элианского мрамора скульптура.

– О чем задумался?
– Кроу развернул кресло пилота так, чтобы видеть Рощина.
– Я смотрю, ты прямо подружился с Хьюго. Откуда кстати ты узнал, как его звали прежние хозяева?

– Я ничего не узнавал. Это название модели.

Дитрих лишь мрачно усмехнулся.

– Не по душе мне искусственные интеллекты.
– Откровенно признался он.
– Считаешь, их просто так запретили к производству?

– Он не искусственный интеллект.
– Произнес Вадим.
– Что-то другое. Я пока не разобрался.
– Отвечая на вопрос, Рощин внезапно почувствовал благодарность. Кроу снова, не смотря ни на что, пришел к нему как друг, и завел разговор на отвлеченную тему, чтобы как-то сгладить возникшее между ними отчуждение.

– Ну, у него есть нейроподобные сети, ты ведь не станешь этого отрицать?
– Продолжил развивать начатую тему Дитрих.

– Есть.
– Кивнул Вадим.
– Как и опция саморазвития. Но он не интеллект. Потенциал искусственных нейросетей у «БД-12» слишком мал. Они служат для распознавания образов, а основная обработка данных, как и процедура выработки решений, базируются на логических вычислительных устройствах.

– Я слышал, модель «Хьюго» иногда оказывалась даже чересчур эмоциональной.
– Заметил Дитрих.

– Ты пришел поговорить о дройде? Тебя не устраивает его присутствие на борту?

– В общем-то, он меня не напрягает. Пусть будет… - махнул рукой Кроу.
– А поговорить я хотел не об этом. Нужно думать, что нам делать дальше, Вадим. Пройдем мы пояс населенных систем и что потом? Будем прозябать на борту, тихо сходя с ума где-нибудь на задворках Окраины?

– Я не думал об этом.

– Слушай, а о чем ты вообще думаешь? Давай поделись, а то из тебя слова приходиться, как клещами вытаскивать.

– Боюсь, тебе не понравятся мои мысли.

– Это почему?

– Ты по-другому смотришь на вещи, Дитрих. У тебя есть жизненный опыт. А я, как выясняется, совершенно не понимаю окружающего меня мира.

– Ну и как он тебе, после беглого знакомства?
– Кроу встал, чтобы набрать код на панели бытового автомата.

– Я думаю, что мир несправедлив.

Последняя фраза Рощина едва не стоила Дитриху ошпаренных пальцев, - он как раз доставал из поддона и распечатывал герметично упакованный стаканчик с горячим кофе.

– Ты сам это придумал или услышал где-то?

Вадим ничего не ответил на ироничное замечание.

– Послушай малыш, я согласен, совершенством цивилизация не страдала ни в одну эпоху. Разве что наши первобытные пращуры убивали друг друга не по личным мотивам, а в силу жизненной необходимости. Святая моральная девственность, полная гармония с жестокой природой и законами эволюции.

Вадим поднял взгляд, принимая из рук Дитриха кофе.

– Почему же мы не изменились за миллионы лет? Или жестокость, цинизм, ложь - это венец эволюции разума?

– Слушай, будь ты проще. При чем здесь эволюция разума?

– Ты человек Дитрих?

– Ну?

– И тебе не приходили в голову подобные вопросы?

– Приходили.
– Вздохнул Кроу.
– Но знаешь, куда мне пришлось их засунуть, чтобы элементарно выжить?
– С внезапным ожесточением спросил он.

– Но теперь-то ты свободен?
– Неожиданно спросил Рощин.

Дитрих упрямо мотнул головой, но затем задумался.

– Понимаешь, мы с тобой можем говорить начистоту. И должны это делать.
– Вадим упрямо смотрел в пол.
– Не потому что мы вместе совершили какие-то поступки. Нет. Мы люди, но уже другие, не такие как все. Я думал, что на Фрисайде сойду с ума, когда понял, что по большому счету нет разницы, какой ты корпорации служишь. Нас всех без исключения купили, еще детьми, потом жестоко надругались, уничтожили нас как личности и вырастили что-то иное. Ведь с тобой было точно так же, просто я не успел набраться жизненного опыта, не смотрел правде в глаза, а ты постарше меня, и уже пережил свою «ломку», верно?