Когда монголы принимали решение о продолжительной операции, женщины и все те, кто следовал в обозе, занимали позицию в тылу воюющих частей. В дополнение к этому на лошадей усаживали манекены, чтобы создать впечатление большого готового к бою резерва. На передовой сражались отряды, набранные в зависимых странах, усиленные несколькими татарскими подразделениями. Основные силы развертывались на флангах, оставаясь по возможности невидимыми для врага. Когда сражение начиналось, отборные части стремительно приближались и наносили удар с флангов. Эта военная хитрость должна была заставить противника поверить, что он атакован многократно превосходящими силами, имеющими резервы. Если же враг оказывал сильное сопротивление, татары размыкали свои ряды, позволяя противнику прорваться и уверовать в свою победу. Стоило ему рассредоточиться, татары вновь смыкали кольцо, обрушивались на противника и уничтожали его без жалости и сострадания.

Монгольский метод ведения осады был хорошо продуман. Подступив к враждебной крепости, монголы окружали ее, иногда даже сооружали вал, чтобы из крепости наверняка никто не ушел. Они использовали военные машины и сарацинский огонь. Если машины не помогали добиться цели, в ход шли другие методы, в числе которых были подкопы и «минирование». Когда обеспечивался доступ в крепость, один отряд начинал жечь дома, остальные атаковали гарнизон с тыла. Если все приемы оказывались тщетными, вокруг крепости возводилась стена, полностью ее окружавшая, и татары месяцами ждали, пока голод не заставлял защитников крепости сдаться. Во время блокады осажденным предлагались вполне милосердные условия. Если же их принимали, все обещания оказывались моментально забытыми, и обитатели крепости уничтожались.

Татары, безусловно, являлись безнравственными, недостойными доверия и склонными к предательству людьми, однако они были превосходными солдатами, благословленными – или проклятыми, как посмотреть, непревзойденными знатоками стратегии, тактики и искусства обмана. Если не принимать во внимание дикие обычаи этих народов, европейцам было чему у них поучиться, когда речь шла о военном искусстве.

Тяжеловооруженные рыцари и арбалетчики Европы позже встретили достойных соперников в лице английских лучников. Какое-то время казалось, что английские лучники обладают несомненным превосходством. Появление пластинчатых доспехов несколько выравняло положение. Оно оставалось статичным, пока шведы в середине XV столетия не возродили фалангу. Развернув массы людей, вооруженных 5,5-метровыми пиками и следующих в тесном строю, они снова вернули пехоте ведущую роль в сражении. Принятые шведами меры некоторое время казались успешными, пока их не затмила легкая испанская пехота в кирасах, морионах, с мечами и легкими щитами. Да и стрелковое оружие быстро набирало силу, а фаланга являлась для него великолепной мишенью. Но к этому времени артиллерия стала играть более заметную роль в войне. Пушка и стрелковое оружие быстро заняли доминирующее положение на поле боя.

Ассоциация между цветом и войной существовала во все времена, во всяком случае до начала XX века, когда война утратила внешний блеск, поскольку все страны приняли невзрачные темные цвета для военной форменной одежды. Еще 100 лет назад солдаты сражались облаченными в полную парадную форму, и для художника, если, конечно, ему удалось бы хорошо спрятаться, бой показался бы великолепным зрелищем. В Британии полная форма требовалась в трех случаях: церковные парады, маневры и сражения, причем первые два, несомненно, являлись развлечением для публики. В британской армии королевская конная артиллерия, королевская кавалерия, линейная кавалерия, гвардия, шотландские полки и гренадеры внесли существенный вклад в зрелищность войны и сделали военное противостояние напоминающим смотр в Гайд-парке. В Средние века затейливо украшенные конские доспехи, расписанные гербами щиты и яркие кресты крестоносцев вносили в искусство боя элемент цирка. Война всегда была кровавым делом, но мрачной она стала только после смерти королевы Виктории, когда закатилось солнце многокрасочной армейской жизни. Когда романтическое рыцарство, разумеется изящно и соблюдая достоинство, вылетело в окно, в дверь вошел научный рационализм. Теперь искусство войны стало наукой и, как любая наука, оказалось лишенным эстетического очарования искусства.

Штандарт, появившийся на много веков раньше флага, за свою долгую историю претерпел ряд смысловых изменений. В Англии сегодняшнего дня это слово означает флаг, украшенный гербом Великобритании и Северной Ирландии. Он называется королевским штандартом и, являясь личной принадлежностью правителя, поднимается только в присутствии суверена. Первоначально штандарт не был флагом, хотя его могли путать с флагштоком. Это был шест, на котором несли некий объект, – совсем как тотемный шест. Он являлся внешним видимым знаком внутренней и духовной привлекательности организации или сообщества и может быть сравнен с ковчегом Завета. В военных делах он был знаком центрального командного пункта, гарантией того, что командующий все еще жив, местом сбора для отставших, убежищем для изнуренных, пристанищем для раненых, признаком того, что победа все еще может быть достигнута. Его можно было назвать святая святых полевой армии. Поэтому штандарт всегда тщательно охраняли отборные войска, единственной задачей которых было сохранить его любой ценой. Благодаря некому мистическому значению, приписываемому штандарту, захват его врагом мог привести в замешательство, посеять панику в войсках. Ведь солдаты тогда не знали, где собираться, и поневоле начинали беспокоиться, что их командир убит или захвачен в плен, а находившиеся в тылу и не знавшие, что происходит на передовых позициях, могли усомниться, нужно ли идти в наступление. Иными словами, исчезновение штандарта всегда было для армии катастрофой.

Первое свидетельство существования штандарта мы находим на примитивной глиняной посуде додинастического Египта, относимой примерно к 4000 году до н. э. На этой посуде мы видим изображение корабля (такие корабли плавали по Нилу) с двумя помещениями посередине, а в конце кормового помещения виден высокий шест с эмблемой. Считается, что изображение на эмблеме символизирует либо порт регистрации корабля, либо район, в котором живет его владелец. На всех изображенных штандартах в верхней их части имеются длинные узкие ленты, закрепленные на шесте. Эти штандарты со временем стали штандартами номов египетских армий.

Штандарты разных древних народов различались предметами, их составляющими.

Штандартом египтян был орел, лишенный оперения.

У греков не было национальных знамен, но у них имелись инсигнии, знаки, называемые семейа – semeia. Афинским знаком была сова на верхушке шеста – в честь покровительницы города Афины. Знаком Коринфа был крылатый конь пегас. Мессенским знаком стала буква «М», лакедемонянским – буква «L», а фиванским – сфинкс в память о монстре, загадку которого разгадал Эдип.

Штандартом персов при царе Кире был золотой орел, расправивший крылья. Фартук кузнеца стал их штандартом в 800 году до н. э. Считается, что это фартук некоего Кавы, не подчинившегося злому царю.

У иудеев было четыре штандарта (в честь четырех сыновей Иакова): лев Иуды, бык Эфраима, херувим Дана и человеческая голова Рувима.

Военный штандарт римлян, о котором уже говорилось в главе 9, состоял из посеребренного копья с поперечиной на верхушке, на которой иногда помещалось небольшое квадратное знамя – вексиллум. С концов поперечины, независимо от того, находилось на ней квадратное знамя или нет, свисали ленты с серебряными листьями плюща на концах. Ниже располагалось несколько дисков, которые обычно считались знаками боевого отличия, пожалованные легиону, которому принадлежало знамя (сигнум). Ниже находился полумесяц, помещенный туда как амулет против неудач. На сигнумах преторианской стражи короны и медальоны с портретами императорской семьи заменили диски легионных штандартов. Эти сигнумы использовались как знамена кампании, содействующие тактическому передвижению войск легиона. Главным штандартом легиона, соответствующим полковому цвету, был орел – аквила. Во II веке до н. э. было пять легионных эмблем: орел, волк, минотавр, лошадь и дикий кабан. Из них самое высокое положение занимал орел. К концу века установился обычай брать в бой только орла, остальные штандарты оставались в лагере. Во время своего второго консульства Гай Марий (103 до н. э.) предписал всем римским легионам носить орла и упразднил остальные эмблемы.