Через несколько дней после начала месяца рамазана 552 года (7 октября 1157 г.) аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин тяжело заболел. Когда болезнь обострилась и он испугался, что она может оказаться фатальной, он призвал своего брата Нусрат аль-Дин Амир Мирана и Асад аль-Дин Ширкуха, главных эмиров и военачальников и рассказал им, что он считает необходимым и наиболее полезным сделать. Он сообщил им, что благодаря репутации храброго и решительного человека Нусрат аль-Дин должен оставаться в Алеппо и занять его место, возместив эту утрату, а Асад аль-Дин останется удерживать Дамаск, как наместник Нусрат аль-Дина, и взял с них всех клятву выполнять эти условия. После заключения такого договора его болезнь обострилась, и он отправился в паланкине в Алеппо и обосновался в цитадели. Асад аль-Дин проследовал в Дамаск, чтобы защищать его территории от набегов франков и самому атаковать территории проклятых врагов, в конце месяца шаввала (закончился 4 декабря). После этого продолжали поступать тревожные вести о князе Нур аль-Дине, вызывавшие общее беспокойство и брожение. Армии мусульман разбрелись, в провинциях царила смута, а франки осмелели. Они подошли к городу Шейзару, взяли его приступом, убивая, грабя и захватывая в плен. Из различных частей страны собралось много исмаилитов, помимо прочих людей, и они нанесли поражение франкам, убили многих и выгнали их из Шейзара.

Случилось так, что, когда Нусрат аль-Дин прибыл в Алеппо, правитель цитадели, Маджд аль-Дин (Ибн аль-Дайя), отказался повиноваться ему и закрыл перед ним ворота. Но тогда поднялось городское ополчение Алеппо и, сказав: «Это наш правитель и князь после его брата», отправилось с оружием к воротам города, сломало замки, и Нусрат аль-Дин вошел со своим войском и занял город. Жители города упрекали, бранили и угрожали правителю цитадели и выдвинули несколько предложений Нусрат аль-Дину, среди которых была просьба возобновить традицию и вставить в призыв к молитве фразы: «Идите сюда, лучшие работники» и «Мухаммед и Али лучшие представители человечества». [342] Он согласился с их предложениями, дав им соответствующие обещания, и расположился в своем собственном доме. Тогда правитель цитадели направил Нусрат аль-Дину и жителям Алеппо послание, в котором говорилось: «Наш господин аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин жив и в сознании, хотя и болен, и поэтому не было необходимости делать так, как сделали вы». По другому рассказу, в этом вопросе вся вина возлагалась на правителя. В условиях секретности несколько человек были допущены в цитадель, они видели живого Нур аль-Дина, который вполне понимал, что говорили ему и что говорил он сам. Он не одобрил того, что произошло, и сказал: «На этот раз я прощаю городское ополчение за его ошибочное решение и не виню его за такой проступок, поскольку его единственной целью было соблюсти интересы моего брата, назначенного мною наследника».

После этого по всей стране распространились сообщения и хорошие новости об улучшении здоровья князя Нур аль-Дина, и сердца всех людей наполнились радостью и весельем, после настороженности, волнения и горя, которые они испытывали до этого. Его здоровье продолжало восстанавливаться, и теперь его внимание обратилось к переписке с командирами, в которой он призывал их возобновить священную войну против проклятых. Между тем Нусрат аль-Дин был назначен правителем города Харрана и его зависимых территорий [343] и отправился туда.

Когда Асад аль-Дин получил подтверждение сообщений из Дамаска о выздоровлении аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дина и о его намерении призвать армии ислама на священную войну против врагов Аллаха и тех, кто проводил кампанию в Сирии, [344] он спешно отправился из Дамаска в Алеппо. Прибыв туда вместе со своей конницей, он присоединился к аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дину, принявшему его с почестями и похвалившему рвение, и они продолжили предпринимать такие меры для защиты провинций от угрозы нашествия банд неверных и заблудших, которые послужили бы всеобщему благу – да приблизит милостивый Аллах осуществление их планов и надежд.

Первым днем месяца мухаррама этого года был понедельник (3 февраля).

В первые дни этого месяца несколько подтверждающих сообщений поступило из мест расположения франков (да отвернется от них Аллах), проводивших свою кампанию в Сирии, относительно осады замка Харим и постоянных бомбардировок его камнями из баллист, пока оборона замка не ослабла и он не был захвачен силой оружия. Этот успех подстегнул желание совершать набеги на районы Сирии, у них освободились руки для грабежа и разорения тамошних крепостей и деревень, так как армии ислама рассредоточились, и в них возникли разногласия из-за того, что свалившаяся на аль-Малик аль-Адила болезнь отвлекла его внимание от этой проблемы.

В месяце сафар (начался 4 марта) посыльный доставил радостную новость об отъезде аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дина из Алеппо по дороге в Дамаск. Проклятые неверные были охвачены неослабевающей алчностью и непрерывно посылали рейдерские отряды в районы Хаурана и Иклима, [345] занимались там грабежами, разбоем, поджогами и разрушением деревень, захватывали пленных и рабов. Они подошли к Дарайе и стали там лагерем во вторник, последний день месяца сафара (1 апреля), сожгли жилища и мечеть и разорили все вокруг. Навстречу вышло большое число солдат и городского ополчения, горевших желанием поскорее вступить с ними в бой и изгнать их, но при встрече с франками им не удалось выполнить свою задачу. Когда неверные (да отвернется от них Аллах) увидели, как много военного оснащения было выдвинуто в поле [346] против них, они отошли в Аль-Иклим в конце того же дня. Князь Нур аль-Дин прибыл в Дамаск и устроил там свою резиденцию в цитадели на рассвете в понедельник, 6-й день первого месяца раби (7 апреля), живой и здоровый, со своим сопровождением. Его встречали с большой помпезностью, почестями и пышностью, и весь мир радовался его счастливому прибытию, страстно благодарил Аллаха за его безопасность и выздоровление, молился за продление его дней и за его победоносные знамена. Он занялся организацией войск и подготовкой их оснащения для ведения священной войны – да укрепит его Аллах и поможет ему в достижении всех его целей.

В начале первого месяца раби этого года из Египта пришло сообщение о появлении значительного контингента его аскара у Газы и Аскалона. Они совершили набег на земли франков, и те из них, которые находились там, вышли против них. Но Аллах даровал победу над ними мусульманам, которые убивали и пленили их так, что уцелели лишь немногие, а мусульмане захватили богатые трофеи и вернулись невредимые и победоносные.

Сообщалось, что командир Святых воинов [347] на море захватил несколько судов многобожников, полных франками, огромное количество их было убито и захвачено в плен, а он, захватив у них несчетное количество богатств, военного снаряжения и другого имущества, вернулся с победой и большими трофеями.

В воскресенье, 9-й день второго месяца раби (11 мая), аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин вышел из Дамаска на Деревянный мост со своим победоносным аскаром, оснащенным военным оборудованием, и поспешил на бой с неверными многобожниками. До этого Асад аль-Дин, прибыв с конницей туркмен, повел их в рейд на районы Сидона и его окрестности, где они захватили большие и прекрасные трофеи. Располагавшиеся там франкские конные и пешие воины вышли на бой с ними, но попали в засаду и оказались захваченными. Большинство франков были убиты, а остальные, включая сына полководца, отвечавшего за замок Харим, взяты в плен. Мусульмане вернулись невредимыми, с пленными, головами убитых и трофеями, потеряв только одного конного воина – хвала Аллаху за это.