Стихотворения Поэмы Шотландские баллады
вернуться

Бёрнс Роберт
Шрифт:

Когда кончался сенокос

Когда кончался сенокос, И колыхалась рожь волной, И запах клевера и роз Струей вливался в летний зной. Когда в саду среди кустов Жужжала сонная пчела,— В тени, в загоне для коров Беседа медленная шла. Сказала Бэсси, наклонясь К своей соседке древних лет: — Идти я замуж собралась. — Ну что ж, худого в этом нет. Твоих поклонников не счесть, А ты, голубка, молода. Ты можешь выбрать — время есть — Себе усадьбу хоть куда! Взяла бы Джона ты в мужья Из Баски-Глена. Парень — клад. А знаешь, курочка моя, Где есть достаток, там и лад. — Ну что мне Джон! На что мне он! Я на него и не взгляну. Свои амбары любит Джон,— Зачем любить ему жену! Мне Робин по сердцу давно, И знаю, — я ему мила. Я за словцо его одно Весь Баски-Глен бы отдала! — Но жизнь, малютка, не легка. К богатству, к счастью — путь крутой. И верь мне, полная рука Куда сильней руки пустой. Кто поумней, тот бережет. У тех, кто тратит, нет ума. И уж какой ты сваришь мед, Такой и будешь пить сама! — О да, за деньги не хитро Купить поля, луга, стада, Но золото и серебро Не купят сердца никогда! Пусть мой удел — убогий дом, Пустой амбар и тесный хлев, — Вдвоем мы лучше заживем Всех королей и королев.

В ячменном поле

Так хороши пшеница, рожь Во дни уборки ранней. А как ячмень у нас хорош, Где был я с милой Анни. Под первый августовский день Спешил я на свиданье. Шумела рожь, шуршал ячмень. Я шел навстречу Анни. Вечерней позднею порой — Иль очень ранней, что ли? — Я убедил ее со мной Побыть в ячменном поле. Над нами свод был голубой, Колосья нас кололи. Я усадил перед собой Ее в ячменном поле. В одно слились у нас сердца. Одной мы жили волей. И целовал я без конца Ее в ячменном поле. Кольцо моих сплетенных рук Я крепко сжал — до боли И слышал сердцем сердца стук В ту ночь в ячменном поле. С тех пор я рад бывал друзьям, Пирушке с буйным шумом, Порою рад бывал деньгам И одиноким думам. Но все, что пережито мной, Не стоит сотой доли Минуты радостной одной В ту ночь в ячменном поле!

Надпись на книге стихов [20]

Моя любовь давно минувших лет, Твой милый голос в сердце не умолк. Прими же дружбы искренний привет. Да, дружбы, — лишь ее нам разрешает долг. Когда получишь этот скромный дар, Вздохни разок, подумав обо мне — О том, кого томит в краю полдневном жар Иль океан таит в холодной глубине.

20

Надпись на книге стихов— Посвящено Пэгги Томсон — девушке, «перепутавшей всю тригонометрию» в пору учения Бернса в землемерной школе. Ей же посвящено одно из ранних стихотворений поэта «Конец лета».

Цветок Девона

О, как ты прозрачен, извилистый Д'eвон, Кусты осеняют цветущий твой дол. Но лучший из лучших цветов твоих, Девон. У берега Эйра когда-то расцвел. Солнце, щади этот нежный, без терний, Алый цветок, напоенный росой. Пусть из подкравшейся тучи вечерней Бережно падает ливень косой. Мимо лети, седокрылый восточный Ветер, ведущий весенний рассвет. Пусть лепестков не коснется порочный Червь, поедающий листья и цвет. Лилией стройной гордятся Бурбоны, В гордой Британии розе почет. Лучший цветок среди рощи зеленой Где-то у Девона скромно цветет.

Перед разлукой

Прощусь, Элиза, я с тобой Для дальних, чуждых стран. Мою судьбу с твоей судьбой Разделит океан. Пусть нам в разлуке до конца Томиться суждено,— Не разлучаются сердца, Что спаяны в одно! Оставлю я в родной стране Тебя, мой лучший клад. И тайный голос шепчет мне: Я не вернусь назад. Последнее пожатье рук Я унесу с собой. Тебе — последний сердца стук И вздох последний мой.

Моему

незаконнорожденному ребенку

Дочурка, пусть со мной беда Случится, ежели когда Я покраснею от стыда, Боясь упрека Или неправого суда Молвы жестокой. Дитя моих счастливых дней, Подобье матери своей, Ты с каждым часом мне милей, Любви награда, Хоть ты, по мненью всех церквей,— Исчадье ада. Пускай открыто и тайком Меня зовут еретиком, Пусть ходят обо мне кругом Дурные слухи,— Должны от скуки языком Молоть старухи! И все же дочери я рад, Хоть родилась ты невпопад И за тебя грозит мне ад И суд церковный.— В твоем рожденье виноват Я безусловно. Ты — память счастья юных лет. Увы, к нему потерян след. Не так явилась ты на свет, Как нужно людям, Но мы делить с тобой обед И ужин будем. Я с матерью твоей кольцом Не обменялся под венцом, Но буду нежным я отцом Тебе, родная. Расти веселым деревцом, Забот не зная. Пусть я нуждаться буду сам, На я последнее отдам, Чтоб ты могла учиться там, Где все ребята, Чьих матерей водили в храм Отцы когда-то. Тебе могу я пожелать Лицом похожей быть на мать, А от меня ты можешь взять Мой нрав беспечный, Хотя в грехах мне подражать Нельзя, конечно!

Любовь и бедность

Любовь и бедность навсегда Меня поймали в сети. По мне, и бедность не беда, Не будь любви на свете. Зачем разлучница-судьба — Всегда любви помеха? И почему любовь — раба Достатка и успеха? Богатство, честь в конце концов Приносят мало счастья. И жаль мне трусов и глупцов, Что их покорны власти. Твои глаза горят в ответ, Когда теряю ум я, А на устах твоих совет — Хранить благоразумье. Но как же мне его хранить, Когда с тобой мы рядом? Но как же мне его хранить, С тобой встречаясь взглядом? На свете счастлив тот бедняк С его простой любовью, Ктоне завидует никак Богатому сословью. Ах, почему жестокий рок — Всегда любви помеха И не цветет любви цветок Без славы и успеха?

Что делать девчонке?

Что делать девчонке? Как быть мне, девчонке? Как жить мне, девчонке, с моим муженьком? За шиллинги, пенни загублена Дженни, Обвенчана Дженни с глухим стариком. Ворчлив он и болен, всегда недоволен. В груди его холод, в руках его лед. Кряхтит он, бормочет, уснуть он не хочет. Как тяжко пробыть с ним всю ночь напролет! Брюзжит он и злится, знакомых боится, Друзей сторонится — такой нелюдим! Ко всем он ревнует жену молодую. В худую минуту я встретилась с ним. Спасибо, на свете есть тетушка Кэтти — Она мне дала драгоценный совет. Во всем старикану перечить я стану, Пока он не лопнет на старости лет!