Шрифт:
Колвилл [99]
Перевод Ю. Петрова
Кларк Колвилл в сад пошел гулять С любимою женой; Жене он пояс подарил В пятнадцать крон ценой. «Прошу тебя, любимый мой, Прошу смиренно я: Красавицы остерегись У Слэйнского ручья!» «Молчи! Не стоит этот вздор Волнений и забот: Из женщин ни одна с тобой В сравненье не идет». Так он беспечно ей сказал И на гнедом своем Поехал к Слэйну, где узрел Красотку над ручьем. «Я тут стираю, рыцарь мой, Вот белое белье, Вот тело, что еще белей,— И это все твое». Он спешился, он взял ее За шелковый рукав И стал ласкать ее, обет Супружеский поправ… «Увы! — воскликнул Колвилл вдруг.— Как голова болит!» «Полоска платья моего От боли исцелит: Отрежь ее моим ножом, Мы ею лоб твой обовьем». Полоской платья обвила Красавица тотчас Его чело — и стала боль Сильнее во сто раз. «Чему, чему смеешься ты? Мне больше невтерпеж!» «Ты будешь мучиться, пока От боли не умрешь! Умрешь и будешь тут лежать, Окончив путь земной, Иль станешь выдрой, чтоб в реке, Резвясь, играть со мной!» «О, нет, домой я доберусь, Умру не у реки, Но раньше я тебя убью, Всем чарам вопреки!» Чтоб чародейку поразить, Он выхватил клинок, Но рыбой сделалась она И прыгнула в поток. Взобрался Колвилл на коня И поскакал с трудом И еле спешился, когда Увидел отчий дом. «Жена, постель мне постели, Укрой получше, мать, Брат, разогни мой лук — его Мне долго не сгибать». Постлали женщины постель, Укрыли с головой; Навеки брат расправил лук С повисшей тетивой…99
Колвилл («Clerk Colvill; or, the Mermaid») — Перевод выполнен по тексту из книги: D. Herd, op. cit., 1776, v. I, p. 371.
Имеется немецкий рыцарский роман XIII века «Рыцарь Штауфенберг» («Der Ritter von Staufenberg»), сюжет которого напоминает историю Колвилла.
Женщина из Ашерс Велл [100]
Перевод С. Маршака
Жила старуха в Ашерс Велл, Жила и не грустила, Пока в далекие края Детей не отпустила. Она ждала от них вестей И вот дождалась вскоре: Ее три сына молодых Погибли в бурном море. — Пусть дуют ветры день и ночь И рвут рыбачьи сети, Пока живыми в отчий дом Не возвратитесь, дети! Они вернулись к ней зимой, Когда пришли морозы. Их шапки были из коры Неведомой березы. Такой березы не найти В лесах родного края — Береза белая росла У врат святого рая. — Раздуйте, девушки, огонь, Бегите за водою! Все сыновья мои со мной, Я нынче пир устрою! Постель широкую для них Постлала мать с любовью, Сама закуталась в платок И села к изголовью. Вот на дворе поет петух, Светлеет понемногу, И старший младшим говорит: — Пора нам в путь-дорогу! Петух поет, заря встает, Рогов я слышу звуки. Нельзя нам ждать — за наш уход Терпеть мы будем муки. — Лежи, лежи, наш старший брат, Еще не встала зорька. Проснется матушка без нас И будет плакать горько! Смотри, как спит она, склонясь, Не ведая тревоги. Платочек с плеч она сняла И нам укрыла ноги. Они повесили на гвоздь Платок, давно знакомый. — Прощай, платок! Не скоро вновь Ты нас увидишь дома. Прощайте все: старуха-мать И девушка-слушанка, Что рано п'o двору бежит С тяжелою вязанкой. Прощай, амбар, сарай и клеть И ты, наш пес любимый. Прости-прощай, наш старый дом И весь наш край родимый!100
Женщина из Ашерс Велл(«The Wife of Usher's Well») — Перевод С. Маршака сделан по тексту, опубликованному в книге: W. Scott, op. cit., 1802, v. II, p. III.
Перевод опубликован в журнале «Русская мысль», 1917, № 9—10, с. 171. Впоследствии был переработан. Последняя публикация — в АШБ, 1973, с. 21.
Кора березы, которая росла у входа в рай на острове Авалон, служила пропуском на выход из царства мертвых.
Демон-любовник [101]
Перевод С. Маршака
— О, где ты был, мой старый друг, Семь долгих, долгих лет? — Я вновь с тобой, моя любовь, И помню твой обет. — Молчи о клятвах прежних лет, Мой старый, старый друг. Пускай о клятвах прежних лет Не знает мой супруг. Он поспешил смахнуть слезу И скрыть свои черты. — Я б не вернулся в край родной, Когда б не ты, не ты. Богаче нашей стороны Заморская земля. Себе там в жены, мог бы взять Я дочку короля! — Ты взял бы дочку короля! Зачем спешил ко мне? Ты взял бы дочку короля В заморской стороне. — О, лживы клятвы нежных дев, Хоть вид их сердцу мил. Я не спешил бы в край родной, Когда бы не любил. — Но если бросить я должна Детей и мирный кров,— Как убежать нам, милый друг, От наших берегов? — Семь кораблей есть у меня, Восьмой приплыл к земле, Отборных тридцать моряков Со мной на корабле. Двух малых деток мать взяла И стала целовать. — Прощайте, детки! Больше вам Не видеть вашу мать. Корабль их ждал у берегов, Безмолвный и пустой. Был поднят парус из тафты На мачте золотой. Но только выплыли они, Качаясь, на простор, Сверкнул зловещим огоньком Его угрюмый взор. Не гнулись мачты корабля, Качаясь на волнах. И вольный ветер не шумел В раскрытых парусах. — О, что за светлые холмы В лазури голубой? — Холмы небес, — ответил он,— Где нам не быть с тобой. — Скажи: какие там встают Угрюмые хребты? — То горы ада! — крикнул он.— Где буду я — и ты! Он стал расти, расти, расти И мачты перерос И руку, яростно грозя, Над мачтами занес. Сверкнула молния из туч, Слепя тревожный взор, И бледных духов скорбный рой Покрыл морской простор. Две мачты сбил он кулаком, Ногой еще одну, Он судно надвое разбил И все пустил ко дну.101
Демон-любовник(«The Daemon Lover») — Перевод С. Маршака сделан по тексту, близкому к опубликованному в книге: W. Scott, op. cit., 1802, v. II, p. 427.
Впервые опубликован в АШБ, 1973, с. 24.
Прекрасная Маргарет и
милый Вильям [102]
Перевод Г. Плисецкого
Двое влюбленных на склоне холма Сидели погожим днем, Наговориться никак не могли, Хоть и были весь день вдвоем. — Я не видел, Маргарет, зла от тебя, И тебе я не сделал зла. Не рыдай же завтра, когда зазвенят Свадебные колокола. Маргарита расчесывала перед окном Рано утром золото кос И смотрела, как мимо окна под венец Милый Вильям невесту вез. Отложила гребень свой костяной, Волоса завязала узлом, И ушла из дому, и никогда Не вернулась в отцовский дом. И день прошел, и настала ночь, Милый Вильям с супругой спал, Но явился ему Маргариты дух И в изножье постели встал. — Дай вам Бог, новобрачные, мир да любовь, Радость вечную дай вам Бог! Белый саван — мой подвенечный наряд, И могила — мой брачный чертог… И ночь прошла, и настал рассвет, И, едва пробудившись от сна, Милый Вильям жене молодой сказал: — Страшно мне, дорогая жена! Моя милая леди, мне снился сон, Не к добру этот сон, не к любви: Будто в горнице — стадо рыжих свиней, Будто брачное ложе — в крови. — Не к добру этот сон, благородный лорд, Не к добру этот сон, не к любви, Если в горнице — стадо рыжих свиней, Если брачное ложе — в крови… Он призвал тогда своих верных слуг И сказал им: — Вы знать должны: Я прекрасную Маргарет навещу С разрешенья моей жены. Подошел он к дому, взошел на крыльцо, Стукнул несколько раз кольцом, Братья Маргарет дверь отворили ему И впустили Вильяма в дом. — Умоляю вас, братья, мне разрешить Видеть мертвую без покрывал. Побледнела, я думаю, радость моя, И вишневый румянец пропал? Я на все для тебя, моя радость, готов, Не чета я твоей родне… Я целую в холодные губы тебя, Ты не можешь ответить мне. И сказали семеро братьев тогда, Застонав, сказали ему: — Ты оставь в покое нашу сестру, А целуй молодую жену! — Если я молодую целую жену, То, конечно, я в праве своем: Никаких обещаний вашей сестре Не давал я ни ночью, ни днем. Подсчитайте-ка лучше: сколько хлебов На столах, сколько вин дорогих? Ровно столько же будет еды и питья Завтра днем на поминках моих. Умерла прекрасная Маргарет днем, Милый Вильям скончался в ночь. От несчастной любви умерла она, Он тоски не смог превозмочь. Схоронили обоих в церкви одной. Вырос куст белоснежных роз Из ее могилы. А из его — Куст шиповника произрос. И росли два куста очень быстро, пока Не уперлись в церковный свод, И сплелись, как влюбленные, ветками там, И дивился на это народ. А потом нашелся один грамотей (До конца правдив мой рассказ!) И срубил под корень оба куста, А не то бы — росли и сейчас!102
Прекрасная Маргарет и милый Вильям(«Fair Margaret and Sweet William») — Перевод сделан по тексту из книги: Т. Percy, op. cit., 1765, v. III, p. 121.
Эта баллада известна также под названием «Fair Margaret's Misfortunes» — «Невзгоды прекрасной Маргарет».
Король Генри [103]
Перевод Ю. Петрова
В любви навряд ли повезет, Когда в запасе нет Сердечности, учтивых слов И золотых монет. Все это было у него — У Генри-короля; Вот как-то раз поехал он Охотиться в поля. Он гнал оленей и косуль, Охотник молодой, Пока отменного самца Не поразил стрелой. В лесной сторожке пировать Охотники сошлись, Как вдруг раздался ветра вой И стены затряслись, И тьма к сидевшим за столом Вползла через порог, И заскулили в страхе псы У королевских ног, И ветер двери распахнул, Их отпер без ключа, И мерзостная тварь вошла, Ножищами стуча. Сбежали все — остался с ней Король наедине; Ее башка под потолком Качалась в вышине, Зубастая открыта пасть, И как лопата — нос, Сдается, эту злую тварь Из ада черт принес. «Дай мяса, мяса, мяса мне, Не ела я три дня!» «О леди, я прошу — бери Что хочешь у меня. Любая здесь еда — твоя, Садись и вволю ешь». «Коня гнедого своего На мясо мне зарежь!» Страшилищу скормить коня — Нет хуже в мире зла! Но только шкура королю Оставлена была. «Еще дай мяса — мне твоя Понравилась стряпня!» «О леди, я прошу — бери Что хочешь у меня. Любая здесь еда — твоя, Садись и вволю ешь». «Своих проворных серых псов На мясо мне зарежь!» Ах, было сердце короля У горести в плену! Но съела гадина собак, Оставив шерсть одну. «Еще мне мяса, мяса дай, Еще, еще кусок!» «Но, леди, где мне мяса взять? Я отдал все, что мог. А если мясо видишь ты, Так покажи, изволь!» «Ты соколов своих зарежь На мясо мне, король!» Ах, как он соколов любил За их отважный нрав! Но съела соколов она, Лишь перья не сожрав. «Хочу я пить, я пить хочу, Питья подай, питья!» «О леди, все, что есть, тебе Готов доставить я. Чего ни пожелаешь ты, Скажи мне — все твое». «Ты шкуру конскую зашей, В нее налей питье». Он шкуру конскую зашил, Налил в нее вина — Все выпила одним глотком До капельки она. «Постель мне постели, постель, Постель мне постели!» «Тут нет постели, чтоб ее Тебе не отвели. На чем ты хочешь почивать — На сене ль, на плаще ль?» «Зеленый вереск принеси И приготовь постель». И Генри вереску нарвал, Принес охапку в дом, Постель устроил на скамье И застелил плащом. «Меня женою сделай ты, Женой, женой, женой!» «Избави, бог, чтоб это все Произошло со мной! Избави, бог, супругом стать Уродины жены И ложе брачное делить С отродьем сатаны!..» ………………………….. Увидел утром солнца луч, Проникнув в дом лесной, Девицу — чудо красоты — Меж Генри и стеной. «Я счастлив! Но надолго ль он, Прекрасный этот сон?» Она ответила ему: «До самой смерти он! Я волей мачехи моей Была, как зверь, страшна, Пока мои желанья ты Не выполнил сполна!»103
Король Генри(«King Henry») — Перевод сделан по тексту из книги: W. Scott, op. cit., 1802, v. II, p. 132.
Сюжет этой баллады сходен с сюжетом английской баллады «The Marriage of sir Gawain» о сэре Гавейне, одном из рыцарей Круглого стола. Похожая история имеется в «Кентерберийских рассказах» Дж. Чосера — см. «Рассказ Батской ткачихи».
Прекрасная Энни [104]
Перевод Ю. Петрова
«Поуже стели себе ложе И спать приучайся одна: Я еду — мне за морем, Энни, Невеста с приданым нужна, Ведь ты не дала мне богатства, Ведь ты была, Энни, бедна. Кто свадебный хлеб испечет нам, Кто сварит нам свадебный эль, Кто встретит с почетом и лаской Невесту из дальних земель?» «Я свадебный хлеб испеку вам, Сварю я вам свадебный эль, Я встречу с почетом и лаской Невесту из дальних земель». «Но та, кто, встречая невесту, Свершает старинный обряд, Должна и сама быть девицей, Одеться в девичий наряд». «Ах, если представлюсь девицей, Поистине я согрешу: Тебе семерых родила я, Восьмого под сердцем ношу…» …Взяв на руки сына-младенца, Другого ведя за собой, На башню вскарабкалась Энни, Чтоб видеть ревущий прибой. «Мой мальчик, наверх поднимайся И зорко на море гляди, Увидишь отцову невесту На палубе первой ладьи». «О мать, поскорее спускайся, Не медли у края стены, Спускайся, иначе на землю Захочешь упасть с вышины». И Энни спустилась пониже, Чтоб встретить корабль с женихом, Фок-мачта на, нем и грот-мачта Поблескивали серебром. Чтоб встретить корабль с нареченной, Спустилась она с высоты, Фок-мачта на нем и грот-мачта, Как золото, были желты. Взяла сыновей своих Энни И вышла, смирив естество, Неверному лорду навстречу И юной невесте его. «Привет тебе в замке, лорд Томас, Привет тебе вместе с невестой, Входящей хозяйкой в твой дом. Пусть бог сохранит тебя, леди, Ты в новое входишь жилье, В свои ты вступаешь владенья — Здесь все, что ты видишь, твое». «Спасибо, прекрасная Энни, Тебе благодарность моя; С сестрой моей схожа ты больше, Чем все, кого видела я. Заморский неведомый рыцарь Похитил одну из сестер; Земле, по которой он ходит, И всем его близким — позор!» И Энни платки разложила У длинных столов там и тут, Чтоб было чем вытереть слезы, Как только они побегут. Ах, элем и хлебом пшеничным Она обносила столы, Пила только чистую воду, Чтоб щеки остались белы. Ах, хлебом ржаным и пшеничным Она обносила весь зал, Лицо от людей закрывая, Чтоб слезы никто не видал. Взял Томас платок белоснежный, Лежавший невдалеке, Слезу ее вытер небрежно, Стекавшую вниз по щеке. «Ах, — вымолвил Томас с улыбкой Друзьям и гостям без числа, Кто лучше: прекрасная Энни Иль та, что сегодня пришла?..» Когда отслужили молебен И церковь была заперта, Отправилась в опочивальню Молодоженов чета. А Энни, в постели поодаль, Как в гробе, себя хороня, Рыдала: «О, горе, мне, горе, Дожившей до этого дня! Когда б сыновья мои были Семеркою крыс молодых, А я была б серою кошкой — Так я уничтожила б их. Когда б они зайцами были Среди непролазной стерни, А я была б серой собакой — Недолго бы жили они». В тоске и печали металась, И слезы струились рекой: «О, горе бесчестному лорду! Беды не ждала я такой!» И лорду сказала невеста: «Еще не легла я в кровать, Пойду и спрошу, кто заставил Несчастную так горевать». «Скажи мне, прекрасная Энни, Какое гнетет тебя зло? Прокисло ль ячменное пиво Иль тесто в бадьях не взошла? Ты знаешь ли, милая Энни, Семейство свое и родство? Кто был твоей матерью, Энни? Как звали отца твоего?» «Отцом моим был граф Уэмисс, Графиней была моя мать, Я к братьям и сестрам привыкла С любовью свой взор обращать». «Отцом твоим был граф Уэмисс — Так, значит, моя ты сестра! Любимому вдоволь вручишь ты И золота, и серебра. Прислушалась вышние силы К рыданьям твоим и мольбе — Семь суден, груженных приданым, Я все оставляю тебе И девушкой вспять возвращаюсь — Спасибо за это судьбе!»104
Прекрасная Энни(«Fair Annie») — Перевод сделан по тексту из книги: W. Scott, op. cit., 1802, v. II, p. 102.
Отрывок из этой баллады имеется в книге: D. Herd, op. cit., 1769, p. 307.
Лиззи Уэн [105]
Перевод А. Эппеля
Лиззи Уэн сидит в отцовском дому, Горюя и скорбя. И приходит ее любимый отец: — Лиззи Уэн, что тревожит тебя? — Я тревожусь, тревожусь, любимый отец, И откроюсь перед тобой — Я под сердцем своим ребенка ношу — Он милого Джорди и мой. Вот сидит она снова в отцовском дому, Горюя и скорбя. И приходит к Лиззи любимый брат: — Лиззи Уэн, что тревожит тебя? — Я тревожусь, тревожусь, любимый брат, И откроюсь перед тобой — Я под сердцем своим ребенка ношу — Он твой, о Джорди, и мой. — Ты такое матери и отцу Солгать могла обо мне! — И выхватил он свой булатный меч, Свисавший с плеч на ремне. Он голову Лиззи Уэн отрубил И натрое тело рассек И, охваченный ужасом, прибежал На материнский порог. — Чем встревожен, встревожен ты, Джорди Уэн? Чем встревожен ты, расскажи? Видно, страшное дело ты совершил, — Я страшное дело, мать, совершил И проклят буду в свой срок; Борзому я голову отрубил,— Пес не бежал на манок. — Кровь у борзого не столь красна! Ты правду мне, сын, расскажи. Видно, страшное дело ты совершил, Успокойся и не дрожи! — Я страшное дело, мать, совершил И проклят буду в свой срок; Я голову Лиззи Уэн отрубил И натрое тело рассек. — Что сделаешь ты, коль вернется отец, О Джорди Уэн, мой сын! — Я лодку одну добуду без дна И в волны пущусь один! — А когда же ты снова вернешься домой, О Джорди Уэн, сын мой? — Когда солнце с луной скосят луг заливной, Тогда я вернусь домой.105
Лиззи Уэн(«Lizzie Wan») — Перевод сделан по тексту из книги: D. Herd, op. cit., 1776, v. I, p. 91.
Лорд Томас и
прекрасная Эннет [106]
Перевод А. Эппеля
Лорд Томас с Прекрасной Эннет В холмы пошли гулять. И день прошел, и ночь пришла, И вздумал он сказать: «О, никогда я не женюсь — Ни завтра, ни теперь — Без воли близких и родных!» А Эннет и поверь. «Но той, кого ты не возьмешь, И ты не нужен сам!» Лорд Томас к матери пришел И пал к ее стопам: «Я твой совет исполню, мать, Будь плох он иль хорош; С Чернавкой мне к венцу идти Иль с милой Эннет все ж?» «Чернавка ест на серебре, А Эннет без гроша, Притом с годами отцветет, Хоть нынче хороша!» Он к брату своему пришел: «О! Присоветуй тож: С Чернавкой к алтарю идти Иль с милой Эннет все ж?» «Быков у той бессчетно, брат. Коров не перечтешь! Ты на Чернавке, Том, женись, И брось ты Эннет все ж!» «А если, Билл, быки падут, Сгорит коровник и хлев? Тогда до смерти нам жевать Пустой и черствый хлеб!» И он к сестре своей пришел: «О! Присоветуй тож: С Чернавкой свадьбу мне сыграть Иль с милой Эннет все ж?» «Совет мой — на Эннет Прекрасной женись, С Чернавкой расстанься, Том! Не то пожалеешь, скажешь: «Увы! Кого я привел в свой дом!» «Нет! Поступлю, как советует мать, И оженюсь тотчас! Чернавку невестою объявлю, А Эннет — прочь с моих глаз!» Отец Прекрасной Эннет Встал заполдень, и вот Он к дочери в светелку С известием идет. «Моя Прекрасная Эннет! Шелка поспеши надеть, Пошли в Пресвятую церковь На пышную свадьбу глядеть!» «Спешите, мои служанки, Скорей меня причесать! Скорее каждый мой локон, Вы превратите в пять! Спешите, мои служанки, Несите платье мое, Где с полотном вперемежку — Золотое шитье!» Конь под Прекрасной Эннет Из дорогих рысаков Сверкал серебром передних, Златом задних подков. Две дюжины колокольцев В гриву его вплетены: Подует северный ветер — Все колокольцы слышны. Две дюжины рыцарей статных По ней ровняли коней, Две дюжины дам приятных, Точно венчаться — ей. Она прискакала к церкви, В почетном села ряду — Одежды Прекрасной Эннет Сверкали у всех на виду. Она прискакала к церкви, Как божье солнце, ярка — Неимоверно сверкали Жемчужины с кушака. И села она с Чернавкой, И ясен взгляд ее был. Из-за Прекрасной Эннет Жених невесту забыл. Взял он пунцовую розу Трижды поцеловал И мимо невесты Чернавки Прекрасной Эннет подал. Тогда сказала Чернавка, Неописуемо зла: «А где ж ты взяла белила, От которых бела?» «Тебе там белил, Чернавка, Увы, не придется взять,— Белила волшебные эти Дала мне во чреве мать!» А та булавку стальную Достала из рукава И в сердце Эннет вонзила За эти ее слова. С чего побледнела Эннет, Лорд Томас сперва не знал. Но, кровь ее сердца увидев, От ярости ум потерял. Клинок он выхватил острый, В Чернавку вонзил клинок! И пала наземь невеста У жениховых ног. Он крикнул: «Постой, моя Эннет! Любимая, погоди!» Клинком себя в сердце ударил, И умер с клинком в груди. Он за оградой церковной, Она — у церковных ворот. На одной могиле береза, На другой шиповник растет. И тянулись они друг к другу И прежде, и в наши дни. И видевший это узнает, Как любили друг друга они.106
Лорд Томас и прекрасная Эннет(«Lord Thomas and Fair Annet») — Перевод сделан по тексту, впервые опубликованному в книге: Т. Percy, op. cit., 1765, v. II, p. 293.
Более ранний вариант этой баллады, «Lord Thomas and Fair Ellinor», имеется в лубочном издании середины XVII века.