– Из жалости?

– Какая, к черту, жалость? Я б его под пресс пустил! Чтоб потом работал не только на себя, но и на меня тоже.

– Злой ты.

– Нет, не злой. Жестокий. Я всегда такой был. Я без мамы вырос.

Вдруг Марина сжала ладонями виски.

– Вспомнила! Слушай, Свинец, я вспомнила! Он сказал не «важный разговор», а «старый вопрос»! Да! Точно! – Она обрадовалась так, словно Матвей уже нашелся. – «Еду разрулить старый вопрос». Так он сказал.

– «Разрулить»? Или «решить»? Ты уверена? – Капитан опять засопел. – Вспомни дословно. Он сказал именно так – «разрулить»? Может быть, «прокачать»? Или «качнуть»? Или «поднять вопрос»? Или наоборот – «снять вопрос»? Может быть, не вопрос, а «рамс»? «Качнуть рамс»? Или «рамсы»?

Марине стало смешно.

– Не считай меня за дуру. Я замужем за человеком, который почти двадцать лет в бизнесе. Я знаю, что такое «рамс». Еще получше тебя, между прочим. Он сказал именно так: разрулить старый вопрос.

– Ясно. Ты пиши, пиши. У меня времени мало.

– А ты смотри в сторонку.

– У тебя курить можно?

– Можно…

– Откуда у тебя такой красивый шрам?

– С детства… Шатен – пишется через «э»?

– Черт его знает. Пиши как напишется. И, кстати, мне нужна твоего Матвея фотография.

– В офис приедешь – там тебе Разблюев даст фотографию.

– Подвезешь меня?

– Ты без машины, что ли?

– На машине. Она в Коньково осталась. Пробка была, я ее там и бросил. На метро поехал, чтоб к тебе не опоздать. Цени.

– Ценю… Все, я написала.

Свинец кивнул:

– Тогда поехали. Времени нет совсем. Подбрось меня до машины. Тут по прямой – километр. А пока едем, вспомни еще что-нибудь. Взрослые люди просто так не исчезают. Подумай сейчас – и вспомни. Что-то было. Какие-то события. Что-нибудь необычное.

Марина не менее минуты интенсивно напрягала память, но потом опять почувствовала в животе надоевшую боль и честно призналась:

– Ничего такого.

Теперь, когда надежный человек – опытный сыщик, капитан из Московского уголовного розыска – согласился помочь ей, она чувствовала себя хоть и напряженной, но решительной и мобилизованной и рванула с места так, что у самой едва не закружилась голова. Бешено выкрутила руль.

– Полегче, – выдохнул ее спутник. – Не пугай людей.

– Отвали, Свинец. Они родились напуганные.

– Ты, значит, давно с Матвеем?

– Пятнадцать лет. А что?

– Может, ты не все про него знаешь? А?

Марина невесело усмехнулась.

– Может, и не все. Но главное – знаю.

– И что он за человек? Ну-ка, расскажи в двух словах.

– Обычный. Спокойный. Умный. С характером…

– Чем увлекался?

– Он по десять часов в день работал. Чем ему увлекаться? Ну, бывало, в машину свою денег вложит… Колеса какие-нибудь новые купит за бешеные деньги… Часы дорогие уважает. Каждый год у него новые часы. Сам себе дарит. На день рождения.

– Друзья у него есть? Близкие люди?

– Были. Потом всех раскидало. Кто-то разбогател, кто-то обнищал.

– Что ж, у взрослого хорошего мужика – и друга нет?

– Я его друг, – решительно произнесла Марина, и ей самой понравилось, как она это произнесла. Просто и значительно. И она повторила: – Я его друг! Единственный. И самый преданный. Я никогда не подставлю, не обману. Не предам. Я не возьму в долг на два дня, чтоб потом частями отдавать три года…

– А как с этим? – капитан щелкнул пальцем по горлу.

– Больная тема.

– Что ж ты молчала? Это все меняет!

– Ничего не меняет, – сказала Марина. – Да, он пил. Десять лет почти. Тихо, по-домашнему. Не по-свински, культурно. Свое же вино и пил. Зимой красное, летом белое. Две бутылки каждый вечер. Ходил по дому с бокалом – и отхлебывал. Но уже полгода как бросил.

– Ты заставила, – предположил Свинец.

– Нет, – холодно ответила Марина. – Я не заставляла. Это было совместное решение…

– Приехали.

Свинец показал пальцем на массивный внедорожник, причаленный прямо под знаком «Остановка запрещена».

– Вот это машина, – с уважением сказала Марина. – Завидую.

– Да, хорошая, – самодовольно сказал капитан. – Большая и удобная. Только завидовать не надо. Тачка не моя. Конфискована у лица, совершившего особо опасное преступление. Лицо уже созналось чистосердечно. А я – взял покататься. На пару дней… Не забудь этому твоему Разбледаеву позвонить…

– Разблюеву.

– Да, ему. Пусть ждет меня, никуда не уходит… А ты – домой давай, там сиди, не нервничай… Будут новости – сообщу сразу…