Шрифт:
Отмена автоматического огня. Все вооружения – режим одиночной стрельбы.
Ограничители перегрузки сервоприводов – сброс значений.
Боевые автопилоты – режим удержания заданного курса.
Система автоматического уклонения от попаданий – работа без ограничений.
«Фалангеры», ломая подернутые трещинами стены уцелевших после удара «Нибелунгов» наземных построек, на максимуме скорости устремились вперед, а позади, опаздывая лишь на доли секунд, рвались, прокладывая две огненные просеки, сполохи разрывов от залпов реактивных минометов противника.
Антон, ты ввел ограничения.
Знаю. Спокойно. У нас боезапас не резиновый. Учись экономить. Никакой стрельбы очередями. Только одиночные.
«Беатрис» не ответила, но искры индикации на голографических экранах преданно взморгнули, подтверждая смену режимов. «Одиночка» автоматически взяла «на сопровождение» пять десятков ближайших сигнатур, выделив среди них наиболее близкие, активные, представляющие наибольшую угрозу механизмы противника.
Антон, триста метров до границы зоны разрушений. Мы покидаем пределы пылевого облака. Вероятность массированного лазерного огня возрастает до критических значений.
– Держи курс! – Хрипло ответил Верхолин. – Правое орудие – наведение по взгляду [28] левое в твоем распоряжении, ракетные пуски запрещаю. Саймон?
– Здесь.
– Прорываемся до капониров. По ходу вырезаем минометы.
– Понял.
Что-то кричал по связи Максимов, но Антон, полностью сконцентрированный на противнике, не воспринимал его слов.
Ему бы ответить, – не высовывайся, лейтенант… – Но даже на короткую фразу не хватило времени и сил.
28
Наведение по взгляду – в данном случае управляющие сервомоторы независимой подвески орудия реагируют на образы, получаемые от зрения пилота. Задержка взгляда на отдельном объекте автоматически приводит к открытию огня по цели.
Они были другими. Опытные, битые войной офицеры, повидавшие столько, что бой для них перешел в разряд сложнейших шахматных партий, – брала свое моральная усталость, а воспитанная смертью осторожность не позволяла осуществлять атак, выходящих за грань разумного.
И, как явная противоположность, – Верхолин и Грин, еще не получившие страшного опыта реальных утрат, способные противопоставить липкому страху, неумолимым, но смутно осознаваемым предчувствиям лишь свое, отдающее бесшабашностью искусство управления серв-машинами, отточенное в тысячах виртуальных схваток.
Чем сумеречная, разодранная близкими разрывами, исковерканная реальность отличалась от декораций, что выстраивали сложные системы виртуальных полигонов?
Да, тут все ощущалось жестче, правдивее, как будто окружающему добавили последнюю каплю реализма, но разве их рассудок уже не погружался в подобный сумеречный ад?
Край дымопылевого облака походил на городской смог: дымка, застилающая окрестности, состояла из мельчайших частичек сажи, пыли, истолченного в прах бетона; нагретый воздух ткал знойное марево миражей, но подсистемы «Аметиста» отсеивали помехи, передавая на голографические экраны, окружающее пилот-ложемент, контрастное изображение, в объеме которого алыми контурами пылали сигнатуры вражеских машин.
Линия укреплений, подготовленная для несостоявшихся испытаний, белела свежими стеклобетонными отливками вдали от размытой границы оседающего облака. Между руинами базы РТВ и капонирами для серв-машин пролегало пространство пустоши, наикратчайшее расстояние до ближайшего долговременного укрытия выражалось цифрой в пять километров, до противника – все десять, риск, безумный риск, но Антон и Саймон ощущали лишь захлестнувший рассудок порыв.
Мы можем. Мы уже совершали подобное и не раз…
– Дым!
«Фалангер» Саймона озарился вспышками запусков, плотная дымовая завеса (с дополнительным наполнением из мельчайших металлических частиц) скрыла атакующие машины за секунды до залпа лазерных излучателей.
– Зонды!
Снова раздались отчетливые хлопки, и десяток МаРЗов [29] взмыли над дымовой завесой.
– Огонь по выбору! – Верхолин привык командовать, роль ведущего давалась ему без напряжения, атака развивалась успешно, – он всегда считал, что лучшая защита, – это нападение, только что еще раз наглядно продемонстрировав, что и полторы тысячи механизмов, при умелом использовании огневой мощи серв-машин, понесут тяжелейшие потери, если не прятаться от противника, а атаковать.
29
МаРЗ – малый разведывательный зонд.
Со стороны действия двух «Фалангеров» казались яростными, безрассудными, но на самом деле ни Саймон, ни тем более Антон головы не теряли, сохраняя предельную концентрацию, ясность рассудка.
Шестидесятитонные машины, не останавливаясь, стремительно продвигались к укреплениям, их орудия заговорили практически сразу, как только над дымовой завесой развернулась сеть медленно снижающихся разведзондов: выстрелы, подобные раскатам грома, били часто и ритмично, снаряды, рассчитанные на поражение тяжело бронированной техники, неумолимо настигали «МХ-300», превращая реактивные минометные установки в груды горящего, исковерканного металлопластика.