Шрифт:
Не всякий человек способен пережить мгновенный процесс, растягивающийся в субъективном восприятии на неопределенный промежуток времени.
С одной стороны «Фалангер» Верхолина, серьезно поврежденный множеством попаданий лазерных разрядов, продолжал бой, а с другой, рассудок Антона как будто падал в бездну, наполненную изменившимися ощущениями – он вдруг обрел способность сочетать холодную расчетливость с клокочущей яростью, и в результате слияния кажущихся противоположностей все четче проявляло себя иное, только что зародившееся самосознание.
Секундный сбой, помутнение рассудка и снова: вой работающих на пределе сервомоторов, глухие удары, зубовный скрежет ломаемого металла, – мощные ступоходы «Фалангера» давили попадавшиеся на пути механизмы противника, шестидесятитонная серв-машина, словно таран ударила в атакующий строй шагающих лазерных установок, курсовые орудия [30] не смолкали ни на секунду, с бешеной скоростью расходуя боекомплект, и внезапно мир еще раз изменился: вернулось глобальное восприятие событий, в разум ворвались голоса, бьющиеся в коммуникаторе, прояснившийся взор цепко и привычно обежал полусферу фронтальных и фланговых голографических мониторов…
30
Курсовые орудия – установки малого калибра, обеспечивающие поражение живой силы и легко бронированной техники. Жестко закреплены под рубкой серв-машины, за что и получили название «курсовые».
– Антон, назад! – Резкий голос принадлежал пришедшему в сознание Саймону.
Верхолин действительно опасно вырвался вперед, его машина, покрытая потеками застывшего керамлита, углубилась в медленно оседающую дымовую завесу, лазерные установки, доставившие столько неприятностей, рассеивались по площади, ища укрытия в незначительных складках рельефа, вокруг в бешеном, ассиметричном танце плясали разрывы реактивных снарядов, низвергающихся с небес, как отвесный проливной дождь, а на фоне выхваченных зрением и сканерами картин все четче проступали сигнатуры четырнадцати «Беркутов», уже миновавших линию укреплений.
– Верхолин, Грин, отступайте! Мы прикроем! – Голос лейтенанта Макарова звучал уверено, с металлическими приказными нотками, не оставляющими повода для пререканий, да и Антон с Саймоном, пережив самые острые, смертельные моменты схватки, понимали, что два их «Фалангера», получившие критические повреждения, истратившие оперативный боекомплект станут лишь помехой в следующем, назревающем буквально на глазах этапе схватки.
– Принял, отхожу… – Хрипло выдохнул Антон.
Саймон, остановив машину на границе руин базы РТВ, дал знать: двигайся спокойно, прикрываю огнем.
По каналу связи пришел ободряющий доклад капитана Шелгана:
– Первые три звена трофейных машин перезаряжены, занимают позиции. Не лезьте на рожон ребята, оттягивайте их на меня, тут встретим!
Макаров, приготовившийся атаковать, оценил скорость поврежденной машины Верхолина и вдруг изменил направление, – теперь он двигался параллельно линии укреплений, которую только что пересекли беспилотные «Беркуты». Повернув рубку, его «Фалангер» при поддержке двух ведомых «Хоплитов» обрушил шквал огня на приближающиеся машины.
Антон чувствовал непривычный солоноватый вкус кровы на губах. Гулко вибрировали боевые эскалаторы, подавая из артпогребов к орудиям и ракетным установкам новый боекомплект, включившиеся было автопилоты, опасно накренили машину, и он, не смотря на дикую, непомерную усталость взял управление на себя, поддерживая равновесие за счет собственной координации.
Израсходовав все ракеты «Фалангер» лейтенанта Макарова так же повернул к руинам базы РТВ, отход ведущего прикрывали два «Хоплита», ведущие сдерживающий огонь по целям, в общем, картина складывалась достаточно оптимистичная, – нанеся непоправимый урон группировке противника, серв-машины, прикрывающие отход батальона, начали собственный маневр уклонения, а среди руин базы РТВ уже занимали основательные оборонительные позиции перезаряженные Дитрихом трофейные серв-машины.
Еще три-четыре минуты и оставленный майором Шмелевым заслон, выполнив задачу, мог начинать плановый отход, отступая к намеченной точке сбора.
Антон, погруженный в осознание собственных ощущений, уже не отделяющий себя от машины, не мыслящий после пережитого, что сможет существовать вне рамок нейросенсорного контакта с кибернетической системой, достиг крайних зданий, среди которых держал позицию Саймон, и так же развернулся, чтобы прикрывать огнем отход звена лейтенанта Макарова.
В этот миг из-за теряющей свои свойства дымовой завесы внезапно вырвались пять «Беркутов».
Все произошло в считанные мгновенья, – мощные двухсотпятидесятимегаваттные лазерные установки залпом разрядились по «Фалангеру» лейтенанта, – его машину будто облило огнем, под ударом когерентного излучения целые секции бронеплит теряли свою прочность, начиная размягчаться, приобретая темно-вишневый цвет; еще миг и детонировали заряды обоих подвесных орудий, крепежные пилоны разнесло в клочья, машина лейтенанта на миг остановилась, вверх отлетел сегмент брони и, вслед ему, изнутри рубки ударил выхлоп аварийно-спасательной катапульты, выбросившей пилот-ложемент в дымную хмарь полуденных небес.