— Я начал, мне и продолжать. Мы стоим на краю пропасти, надежда смешалась с отчаянием. Всякое промедление гибельно. Призываю всех внять совету Гэндальфа. Он долго боролся против Саурона, так узнаем же, чем завершатся его труды. Не будь его, все было бы кончено давным-давно. Но я не приказываю, а именно призываю. Пусть каждый сам сделает свой выбор.

— Таким же советом напутствовал нас наш отец Элронд, — сказал Элрохир. — Потому мы с братом и пришли с севера. Мы не отступим.

— Что до меня, — промолвил Эйомер, — то я во всех этих мудреных делах особо не смыслю, да и нужды в том не вижу. Довольно того, что мой друг Арагорн пришел на помощь мне и моему народу, и мой долг — помочь ему, коли он позовет. Я иду.

— Ну а я, — взял слово Имрахил, — считаю Арагорна своим королем, требует он того или нет. Его воля для меня приказ, поэтому я тоже иду. Однако сейчас на меня временно возложены обязанности наместника Гондора, и прежде всего мне надлежит подумать о людях. Надо приготовиться к любым неожиданностям. Пока остается надежда на победу, Гондор необходимо защищать. Нельзя допустить, чтобы, одолев Врага, мы вернулись в разоренный край, к дымящимся развалинам. А такое может случиться — рохирримы сообщают о вражеском войске у нас в тылу.

— Ты прав, — согласился Гэндальф. — Но я и не собирался оставлять город без защитников. Выведи мы отсюда всех воинов до единого, наших сил все равно не хватит для штурма Мордора. Достаточно выставить рать, способную бросить Врагу вызов, завязать бой. Но эта рать должна выступить как можно скорее. Самое позднее через два дня. Скольких мы сможем собрать за это время? Нужны добровольцы, знающие, на что идут.

— Люди устали, многие ранены, — отозвался Эйомер. — Погибло немало коней, а эта потеря невосполнима. Если поход состоится так скоро, я с трудом наберу две тысячи, а еще столько же придется оставить для обороны города.

— Мы можем рассчитывать не только на тех, кто участвовал в этой битве, — сказал Арагорн. — Побережья теперь свободны, и сюда направляются подкрепления из южных областей. Два дня назад я отправил из Пелагира через Лоссарнах четыре тысячи человек под предводительством бесстрашного Энгбора. Они подойдут вовремя, до нашего ухода. Многие последовали за мной вверх по Реке, на всех судах, какие смогли найти. Ветер попутный, так что ждать недолго. Самые быстрые корабли уже в Харлонде. Думаю, мы сможем повести на восток семь тысяч конных и пеших, оставив при этом город защищенным лучше, чем перед штурмом.

— Ворота разбиты, — напомнил Имрахил. — Где найти мастеров, чтобы восстановить их?

— В Эреборе, в королевстве Даина, такие мастера найдутся, — ответил Арагорн. — Если наши надежды не развеются в прах, я попрошу Гимли, сына Глоина, пригласить умельцев из-под Горы. Ну а пока остается полагаться на мужество защитников. Люди надежнее любых ворот, а уж коли дрогнут они, так и никакие ворота от Врага не спасут.

Совет кончился на том, что вожди порешили выступить послезавтра утром с семью тысячами войска. Большую часть его составят пешие, ибо у границ Мордора с конницей не очень-то развернешься. Арагорн поведет две тысячи воинов из числа тех, кого призвал под свое знамя на юге, Имрахил выставит три с половиной тысячи своих бойцов, а Эйомер — пять сотен пеших рохирримов, лишившихся коней, и столько же отборных всадников. Будет и еще один отряд в пятьсот верховых, с ним пойдут сыновья Элронда, дунадэйны и рыцари Дол-Амрота. Всего наберется шесть тысяч пеших и тысяча конных. Основные силы Рохана — около трех тысяч под командованием Эльфхельма — перекроют Западную дорогу, чтобы враги не смогли нагрянуть из Анориэна. На север и на восток, через Осгилиат, к дороге на Минас-Моргул немедленно выслали разведчиков.

Когда наконец силы были подсчитаны и предстоящий путь намечен, Имрахил неожиданно расхохотался.

— Смех да и только! — воскликнул князь. — По-моему, так не шутил никто за всю историю Гондора. В дни величия королевства любой передовой отряд был бы больше того семитысячного войска, с которым мы собрались штурмовать горы и неприступные ворота Черной Страны. Это ведь все равно, что мальчишке целиться камышинкой из игрушечного ивового лука в закованного в сталь рыцаря. Если Темный Властелин и впрямь знает так много, как говоришь ты, Митрандир, то не посмеется ли он над нами, вместо того чтобы пугаться? Не раздавит ли нас одним мизинцем, словно пчелу, что попыталась его ужалить?

— Нет. Он попытается поймать пчелу и вырвать жало, — отозвался Гэндальф. — Среди нас есть такие, чье имя стоит тысячи закованных в сталь рыцарей. Нет, ему будет не до смеха.

— Как, впрочем, и нам, — заметил Арагорн. — Если это и шутка, то слишком горькая, чтобы над нею смеяться. Нет, это наш последний поход, которым, удачен он будет или нет, завершится отчаянная, рискованная игра, — он выхватил Андрил, высоко воздел сияющий на солнце клинок и возгласил: — Ты не обретешь покоя в ножнах, пока не закончится последняя битва!

Спустя два дня воинство Запада собралось на равнине Пеленнора. Наступавшие из Анориэна орочьи орды и полчища вастаков рохирримы измотали в стычках, рассеяли и наконец обратили в бегство. Сломленный враг покатился к Кэир-Андросу, не помышляя более о сопротивлении. С устранением этой угрозы и прибытием новых подкреплений с юга город оставался под достаточно надежной защитой. Разведчики доносили, что дороги на восток свободны до самого Перекрестка Павших Королей. Теперь все было готово к последнему походу.