— Продолжайте! — обратился он к товарищу, переведя дыхание.

— Так ты мне поможешь, молодчик?

— Да.

— И не выдашь меня?

— Нет, какая же мне от этого выгода?

Преступник рассмеялся.

— Ну, по крайней мере, ты откровенен: ты выдал бы меня, если это могло принести тебе пользу. Спасибо за правду.

— Узнаю ли я, наконец, что я должен сделать?

— Сейчас, молодчик! Наверняка можно сказать, что сегодня или завтра тебя навестят: кто-нибудь придет утешить и ободрить тебя перед отправкой в Тулон. Кто именно придет, я не знаю, да это и не относится к делу; но суть в том, что этого посетителя или посетительницу ты должен упросить отослать по адресу записочку. Я тебе это послание дам. Конечно, заплатить мне за это нечем, но я все-таки полагаюсь на твою добросовестность.

— Даю слово исполнить.

— И еще одно! Я тебе сказал прямо, что прочел предназначенное тебе письмо, поступишь ли ты так же с моей запиской?

— О, конечно, нет! Как можно?

— Как можно? Человеку все можно — а ты человек. Чтобы ты не мог прочитать письмо, оно написано шифром, известным только мне и адресату. На адресе стоит: «Господину Маглоар, 8-я улица. Контрэскарп». Больше мне нечего объяснять — не то, чтобы я боялся, что ты проболтаешься о моих маленьких тайнах, но все-таки осторожность не помешает. Да, постой, вот еще что: письмо невозможно развернуть незаметно. Как ни странно это звучит, тем не менее это правда. Я совершенно спокоен на этот счет: мои предосторожности так совершенны, что я ничем не рискую, да и к тому же — рука руку моет! Поэтому постарайся исполнить мое поручение и поверь — ты от этого ничего не проиграешь.

— Положитесь на меня!

— Скажу более: письмо это — залог нашей взаимной свободы. Не то, чтобы я особенно старался о тебе, но где есть кусок для одного, там и другой сыт будет.

— Давайте письмо: я держу свои обещания.

В это время дверь быстро растворилась и на пороге показался тюремщик, выкрикнувший громко:

— Бенедетто, Бенедетто!

Бенедетто живо вскочил и, спрятав письмо в карман, последовал за тюремщиком, приведшим его в приемную.

Наступил момент, о котором говорил бывший священник: кто-то пришел повидаться с ним, и, быть может, сегодня его ожидала какая-нибудь перемена. Бенедетто вопросительно посмотрел на инспектора, которому тюремщик передал его; но это начальствующее лицо было весьма не в духе из-за беспокойства в столь поздний час, и, толкнув корсиканца вглубь комнаты, инспектор запер дверь снаружи и ворча, удалился. Бенедетто терпеливо ждал несколько минут. Потом осторожно вступил в круг света, падающего сверху сверху от большой висячей лампы, и вынул письмо. Он осмотрел его со всех сторон и прочитал надпись: «Господину Маглоару, 8-я улица, Контрэкскарп».

Конверт был из толстой серой бумаги и запечатан только одной облаткой. Неужели действительно невозможно открыть его?! Прежде чем Бенедетто успел решить этот вопрос, ключ в замке повернулся, дверь за решеткой, куда впускали посетителей, медленно растворилась, и темная фигура нерешительно остановилась у порога. Дверь захлопнулась. Бенедетто не шевелился, и при свете вспыхнувшей ярче лампы увидел женщину.

Слабый стон пронесся по комнате, и посетительница вымолвила тихо и нерешительно:

— Милостивый государь!

— Кто вы и что вам от меня нужно? — грубо спросил Бенедетто.

— О, Боже! — снова раздался голос, полный слез, и Бенедетто был невольно тронут.

— Вы боитесь меня, что ли? — насмешливо спросил он.— Ну, так успокойтесь: я вам не сделаю ничего плохого.

— Я не боюсь,— был тихий ответ.

— Так подойдите ближе к свету и дайте посмотреть на вас.

— Но вы меня не знаете…

— Так зачем же вы пришли сюда?

— Потому что… потому что некто, принимающий в вас участие, прислал меня сюда.

— Неужели есть люди, интересующиеся мною?

— Разве вы этого не знаете? Ведь вам дали некоторые советы, точное исполнение которых спасло вам жизнь.

— Спасло? Гм… Не вы ли прислали мне записку?

— Да, я.

— Значит, вы сорокалетняя дама, заплатившая луидор за доставку письма?

— Откуда вы знаете эти подробности? — спросила пораженная посетительница, отходя в дальний угол комнаты.

— У меня есть друзья… Действуете ли вы по собственному побуждению или вы только посредница, милое дитя мое? — с наглым смехом спросил Бенедетто.

— Я только посредница,— быстро ответила она.— Меня послала сюда женщина, которой вы никогда не видели.

— Как ее зовут?

— Этого я сказать не смею, но могу лишь сообщить вам, кто она и почему спасла вас от эшафота.

— Еще вопрос: она богата?

— Она была богата. Но, увы, скоро у нее ничего больше не останется!