Гайдар Аркадий
Шрифт:
И вновь небольшой, но крепко сплоченный отряд курсантов оказался посреди густых лесов и топких болот Волынской губернии. Без соседей, без резервов, но с твердым заданием: разбить банду, и с не менее твердым намерением: выполнить приказ до конца. К удивлению мужиков отряд не гонялся по всем направлениям и не требовал себе ежедневно по полсотне подвод. Отряд осматривался. Днем, для отвода глаз, крупные разведки наведывались в соседние хутора и деревушки. К вечеру и к ночи десятки мелких дозоров по три, по четыре человека расходились по оврагам, расползались по хлебам и шныряли по рощам.
Обязанности комиссара в среде курсантов невелики. Народ все надежный и сознательный. А потому Сергей забрал в полное владение своих двух товарищей и, пользуясь своим относительно свободным положением, стал предпринимать с ними довольно рискованные и смелые разведки.
Они выбрали себе по легкому карабину. Еще на курсах Сергей вооружил их ноганами. И весь отряд с уважением всегда смотрел на троих неразлучных смельчаков.
Трудная задача — воевать с бандитами. Неопытного командира и солдат — лучше и не посылать. И не в том беда, что в бою те сплошают или отступят иногда. Нет! Это бы еще ничего, — раз на раз не приходится. А в том, что драться-то ему будет не с кем. Пройдет день, два, неделя, месяц, — отряд измучается, кидаясь из стороны в сторону в погоне за появляющимися то здесь, то там бандитами. Но за исключением десятка-другого случайных выстрелов — ничего не услышит.
И все-таки отряд будет таять. Тот заболел, тот поотстал, того сняли, когда он одиночкой ехал с донесением, или просто бабахнули из-за угла при случае. И так до тех пор, пока измотавшийся и обессиленный отряд не расположится на отдых и не выставит по недосмотру слабое или засыпающее от усталости охранение.
Вот тогда-то, неизвестно откуда, разом налетит и заполнит деревню банда. И прощай винтовки, патроны и пулеметы. Из рядов построенных пленников выведут сначала подозреваемых в коммунизме, потом в еврействе.
И тут же один из атаманов или заменяющий его сотник покажет свою ловкость и умение владеть шашкой, искусно отрубая по очереди с одного раза и руки, и ноги, и все, что угодно. Иногда, при наличии некоторого благоволения, например когда пленник слишком молод, или, хотя и большевик, но украинец, — могут и сразу отрубить голову.
Остальных в лучшем случае взгреют шомполами и предложат желающим вступить в банду, носящую в большинстве громкое название конно-повстанческой, ударно-партизанской или еще как-нибудь.
Впрочем, последнее обстоятельство курсантам не было знакомо. Во-первых, не было случая, чтобы курсанты сдавались, а во-вторых, если кто и попадался одиночкой, его всегда ожидала описанная постепенная смерть.
Атаман Битюг сегодня не в духе. — Еще бы! Что это за отряд, почему он остановился и уже, почитай, целую неделю не двигается, хотя он ежедневно нарочно посылал мелкие шайки по окрестным селам и приказывал тамошним мужикам срочно доносить об этом красным. Если бы еще в деревне остановились! Все свои люди хоть что-нибудь да сообщили бы. Не у всех же солдат замки к языкам привешены. Так нет! И тут не так, — встали за мельницами, а в деревню только за провиантом подводы присылают.
— Эй, Забобура! — кричит он своему адъютанту, — пришли ко мне сотенных Оглоблю и Черкаша. Да пускай и Борохня придет.
Тот вышел и через десять минут вернулся с двумя сотенными. Первый — огромный, с вспухшим и пересеченным шрамом лицом и всклоченной головой. Второй — поменьше, черный, юркий, с хитрыми бегающими глазами.
Вошедшие поклонились.
— А где Борохня?
— Борохня перепимшись и не встает.
— Экие скоты! Только вас и хватает на то, чтобы водку дуть. Ну! — обратился он к вошедшим, — что нового?
— Да кажись ничего пока, — ответил Черкаш. — Разве только, что вот от Могляка наши вернулись, что пакет возили.
— Отряд где?
— Стоит!
— Ну, а возле Барашей как?
— Как приказывали. Дорогу снимают.
— И много сняли?
— Побольше верст пятка, подле Яблоньки своротили. Да так порознь ребятишки гайки крутят.
— Две деревни да волы — пар двадцать работают, — добавил Оглобля.
Вошел Забобура и передал пакет. В нем главарь соседней банды Шакара сообщал следующее:
«Командующему Волынско-повстанческим отрядом атаману Битюгу.
Для поддержания связи, а также для своевременного предупреждения вашего уничтожения сообщаю следующее. Что захваченный мною коростеньский большевик, после всесторонней обработки, показал, что на территорию войск ваших вызван из Киева особенный отряд не из красноармейцев, а из отборных большевиков, кои готовятся у них к офицерскому званию, а потому дошлый до всяких военных приемов».
Дальше после титула «Атаман степного истребительного отряда». — печатными буквами стояла подпись: Шакара.