Но будет все совсем не так,

Как кто-нибудь из нас хотел.

Я шел к тебе, но не успел

Понять, заметить, прекратить,

И то, что есть, предотвратить.

Я сожалею? Нет, прости!

Узлом сплетаются пути.

Теперь мы связаны с тобой.

И пусть сейчас ты не со мной,

Я все равно тебя найду.

Прости, Катенок, я приду.

Мы скоро встретиться должны.

Зачем враги тебе нужны,

Когда не лучше и друзья?

И среди них, похоже, я.

Ирония в словах и грусть.

Не человек ты? Ну и пусть.

Оставим глупость этих дум.

Приходит мне одно на ум:

Что розам свойственны шипы.

А людям свойственны мечты.

Есть тьма, с ней конфликтует свет.

И невозможно жить без бед.

А значит, время нас рассудит.

Я не скажу, что дальше будет.

Я маг, Хранитель… не пророк.

И, как и ты, я одинок.

Шаг в пропасть или шаг за дверь?

У нас одна судьба теперь.

Запомни, где любовь, там боль.

Ты выбор сделала? Изволь…

Перечитав результат минутного эксперимента, Арацельс кивнул собственным мыслям и хотел уже захлопнуть тетрадь, как вдруг почувствовал дуновение призрачного ветерка, который тоже принес с собой отпечаток женщины. На этот раз… покойной.

— Мой ласковый и нежный зверь, — пропела Лилигрим, присаживаясь рядом с Заветным Даром. Невесомая, но четко видимая, будто качественная голограмма, девушка, вопреки своему загробному положению выглядела живой и полной сил. — Чем это ты занят? А? — ее рука прошла сквозь листы, утонув в каменной массе стола. — Стихами балуешься, когда времени и так мало. Ну-ну, ну-ну, — игривая улыбка тронула ее губы. — Я по тебе безумно соскучилась, Цель. И не надо на меня так смотреть, я просто чуточку ревную. Вот и все. Ведь было время, когда ты посвящал свои стихотворные опусы мне, а не ей, помнишь?

— Помню, фея, — сказал мужчина, подняв на нее прищуренный взгляд. — Я тоже по тебе скучал, — он чуть улыбнулся, закрывая тетрадь. — Что дальше?

— Ну, — она кокетливо повела плечами. — Как ты, наверное, уже догадался… я все слышала! Тебе же известно, что для меня нет запертых дверей в Карнаэле. Ни днем, ни ночью, никогда. Я всегда тут. И всегда в курсе происходящего, как бы не пыталась Эра это изменить. Поэтому пропустить такой скандал было выше моих сил. Подобные вещи так редко случаются в нашем "болоте", — собеседница притворно вздохнула, состроив грустную мордашку, и выразительно посмотрела на хозяина каэры, который скрестил на груди руки, после чего осторожно поинтересовался:

— И?

— Что "и"? — фальшивый налет печали с молниеносной скоростью слетел с ее лица, тонкие брови сдвинулись на переносице, а бледная зелень глаз ярко вспыхнула. — Разве не понятно, что это шанс?

— Неужели? — он сдержанно улыбнулся. — Какой?

— Не строй из себя идиота! — фыркнула блондинка.

— О! Боюсь, что это невозможно. Так как с сегодняшнего дня мы трое получили официальный статус идиотов. От Эры. В качестве "благодарности" за доставленные проблемы. Так что извини, мой Ангел, но я уже свыкся с этой ролью.

Оставив Лилигрим удивленно хлопать ресницами, Арацельс прихватил с собой "дневник" и направился к стене, которая раздвинулась, выполняя его мысленный приказ. Стройные ряды полок были заполнены расставленными в определенном порядке предметами, стопками аккуратно сложенных и идентичных по фасону вещей, а также целой шеренгой стеклянных шаров, внутри которых была разноцветная жидкость. Достав из бокового стеллажа небольшой рюкзак, мужчина засунул в него тетрадь и принялся выборочно скидывать в соседнее отделение прозрачные сферы. Потревоженные растворы бились об стенки и пенились, не имея возможности выскользнуть из своей прозрачной ловушки.

— Идешь исполнять приказ, мальчик на побегушках? — язвительно поинтересовалась девушка, очнувшись от шока, вызванного реакцией мужчины на ее слова. Она ожидала заинтересованности, понимания, поддержки… возможно, сомнений, но никак не то, что получила. Поэтому ей пришла в голову мысль сменить тактику, что и было тут же воплощено в жизнь.

— Защита Равновесия — это моя работа, — пожал плечами Хранитель.

— А ты не думал, что Эра врет, как сивый мерин?

— Она всегда врет, что с того?

— А то! — блондинка легко соскочила со стола и бесшумно двинулась к нему. Ее ноги касались пола, но не производили звука шагов. Белый подол платья колыхался, не создавая шелеста ткани. Зато воздух вокруг ее стройной фигурки наполнялся холодом, а движения напоминали слабые порывы призрачного ветра. — Не пора ли ее послать подальше? Она только мешает вашей работе, разве нет? Равновесие вздохнуло бы с облегчением, заботься о нем другая хозяйка Дома.

— Ты про Лу или про Катю? — Арацельс отвлекся от своего занятия, заинтересовавшись заявлением призрака.