Песчано-коричневое рыло вездехода с пучеглазыми фарами всунулось между ионическими колоннами ротонды. С лязгом откинулась низкая дверца, и в створе брони, действительно, появился «коллега» — СС-штурман, в такой же, как и у Стефана, но полевой каменно-серой форме. Прежде чем Стефан успел сообразить, поднимать руки в качестве радостного приветствия или безнадежного «H"ande hoch!», незнакомый «коллега» закричал по-русски, очевидно, подгоняя эвакуацию:

— Давай, мужики, пока фриц не очухался!

Окончательно поставил всё на места взрыв гранаты, взметнувший дёрн в опасной близости от гусеничной части подвески. «Фриц» очухался.

«Купидона» бросило на угловатый проклёпанный борт «шверера» и его глаза, и без того по-детски распахнутые, стали вовсе младенческими. Но и одновременно мудрыми, как у старца… Стефан никогда ещё не видел такого взгляда — жадно ищущего и уже отсутствующего. Вежливый бородач-партизан схватился за бок, выругался сквозь стиснутые зубы и подогнул колени.

Поэтому или нет, но и его, и «Купидона» первыми подняли в кузов. После того, как туда зашвырнули Толлера с бережностью спасаемого из пожара сейфа…

Экстерьер в саду — но на той стороне

— И тут тоже есть ваш агент? — с трудом сдерживая раздражение, как бы поинтересовался оберлейтенант Габе у Бреннера, проводя взглядом пятнистую корму «шверера», исчезнувшую в жёлтой ряби осыпавшихся мелким цветочным ливнем акаций. Разворотив парковый забор, бронетранспортер, переваливая развалину цоколя, боднул древнюю корягу одной из них.

— Агент? — как-то вяло удивился человек из «Абвершелле» армии и, подумав, вдруг почти вскрикнул, в отличие от Дитриха, раздражения не скрывая нисколько: — Может, даже больше, лейтенант!.. Гораздо больше… — добавил он, также вдруг успокоившись, но с гораздо меньшей уверенностью.

Карл-Йозеф Бреннер, опытный разведчик, за считанные минуты между появлениями Дитриха Габе уже успел осмотреться в кабинете и оценить, что именно попало в руки русских диверсантов и что теперь может произойти.

Небольшая папка с документами «Аненербе». Не слишком внятными в целом, но тем не менее, в частности, пара-тройка карт, указывающих на обширные подводные гроты в могучем каменном теле Аю-Дага. Разветвлённые и глубоководные гроты, самой природой будто предназначенные для устройства секретной базы подводных лодок.

Базы, защищённой от бомбардировок и нападений с моря — а значит, позволяющей сдерживать русский флот, препятствовать неизбежным, увы, попыткам десантов и защищать румынские нефтепромыслы от нападений с моря, независимо от того, как будут складываться дела на суше.

Обустройство базы, включая строительство фальшивой скалы-ворот, проходило совсем недолго и с соблюдением повышенной секретности. Похоже, оно доселе оставалось не разгаданным противником. Но теперь опасность раскрытия возрастала непомерно, если документы будут правильно прочтены и интерпретированы. А помешать этому может разве что Spiller, который, оказывается, не исчез в сумятице 41-го…

Или, по крайне мере, у него можно будет точно узнать, что поняли и чего не поняли русские.

Едва удержавшись, чтобы не постучать себя кулаком по лбу — заодно и свой диагноз проверить — Дитрих Габе развернулся на каблуках и за неимением лучшего применения облаял первого попавшегося рядового:

— Какого черта вы тут, Эмиль? Где машина?!

Эмиль сглотнул слюну и глаза скосил — указал вправо. На кухонную полуторку «феномен», колтыхающуюся в их направлении через завалы садового хвороста.

— Ну, какого дьявола?! — взвыл оберлейтенант. — Назад, назад к воротам! Она здесь не пройдёт! Она вообще нигде, ни черта не…

Автомобильчик «феномен» и впрямь отличался феноменальной непроходимостью, в армии даже имел кличку «гвоздесборник». Но только её, предвоенную ошибку могучего автопрома, и удалось наспех снарядить вдогонку. Снарядить, поспешно выбросив из кузова молочные бидоны и овощные ящики.

Её да ещё пару личных красавцев, чёрно-лаковых «мерса» и «хорьха» — машин коменданта и самого Бреннера.

Были и ещё автомобили на стоянке перед дворцом, но взять их без разрешения комендант, хоть и был напуган и обозлён, всё же ни за что не позволил бы. Мало ли как отнесется к этому, например, легендарный «молодой волк» адмирала Дёница, капитан цур зее Гельмут Розенфельд?

Военная марина

Скорей всего Гельмут Розенфельд возразил бы, чтобы его не по-военному белый кабриолет, изящный открытый «вандерер», участвовал в погоне за бронетранспортёром, захваченным партизанами. Догонять полугусеничный вездеход? Ладно, по горному серпантину, а если по горному лесу?