Более ясная картина политических отношений между пролетариатом и другими социальными группами, после установления диктатуры пролетариата, была нарисована Мануильским в двух докладах: с первым он выступил на VI конгрессе Коминтерна и со вторым на VII. В обоих случаях Мануильский выступил главным докладчиком по положению в СССР13.

Его доклад на VI конгрессе намного более объективный и поэтому более ценный14. Хотя Мануильский сосредоточил свое внимание на СССР, он явно подразумевал в своем докладе, что его замечания будут применимы ко всем будущим пролетарским диктатурам. По природе своей его доклад представлял собой критику и осуждение ошибок троцкистов. В нем рисуется довольно ясная картина распределения привилегий среди социальных групп при коммунистической диктатуре. Для Мануильского пролетарская демократия была выше всех остальных классовых демократий и означала, безусловно, в начальный период, последовавший после захвата власти, ревностное удержание власти в руках пролетариата. То, что при этом правит меньшинство, не имело для Мануильского значения. В России, по признанию Мануильского, пролетарская диктатура была диктатурой меньшинства, действующего в интересах большинства «тружеников». Если бы правящее меньшинство действовало не в интересах «тружеников», тогда, по заявлению Мануильского, такая диктатура была бы непопулярна и не просуществовала длительный период.

Мануильский далее разъяснил, что означает гегемония пролетариата, указывая при этом, что союз с частью крестьянства в революции не требовал разделения власти с этим классом. Он отрицал то, что пролетарская диктатура была союзом двух классов на основе полного политического равенства, и определил ее скорее как форму правления, основанную на сотрудничестве и на разумных уступках крестьянству, особенно в экономической сфере.

Возникает вопрос о том, на каком этапе, если вообще это должно было случиться, политические привилегии были бы распространены на другие классы? Мануильский на VI конгрессе заявил, что привилегии пролетарской демократии могут и будут распространены на другие социальные группы при следующих условиях: при отсутствии давления со стороны капиталистического мира на социалистическое государство, при готовности других классов полностью и безоговорочно принять диктатуру пролетариата и социалистические идеалы, а также при способности коммунистической партии повысить политическую грамотность «трудящихся масс» с тем, чтобы поднять их до своего собственного уровня. По словам Мануильского, при таких условиях наступит этап, когда исчезнут классы и, соответственно, пролетарская диктатура может быть преобразована в самую широкую форму трудовой демократии.

На VII конгрессе Коминтерна Мануильский пояснил, что означает расширение пролетарской демократии, то есть включение в нее других социальных групп. По его мнению, значительное расширение пролетарской демократии произошло в СССР в связи с историческим решением VII съезда Советов, принятым по инициативе товарища Сталина, для того чтобы ввести в нашей стране равное избирательное право и прямое и тайное голосование15. Если введение Конституцией 1936 года всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права в СССР представляет собой пример расширения пролетарской демократии, тогда ясно, что любое такое расширение не оказывало бы никакого влияния на положение коммунистической партии как реально правящей партии. Если, по заявлению Мануильского, советская демократия в СССР была высшей формой демократии, превосходящей буржуазную демократию, тогда снова становится очевидным, насколько недемократичной была на деле пролетарская демократия. То, что СССР назывался «государством с высокоразвитой демократией»16, не должно вводить в заблуждение, так как Коминтерн использовал фразы пролетарская диктатура и пролетарская демократия в совершенно других значениях.

Как будет показано далее, Коминтерн ожидал, что роль коммунистической партии чрезвычайно усилится после захвата власти и принятия на себя обязанностей правящей политической партии. Направления деятельности партии чрезвычайно многообразны, и вполне может оказаться так, что коммунистическая партия поставила перед собой задачу более серьезного (далеко идущего) изменения общества, чем когда-либо ставила какая-либо другая партия. Задачи и функции различных направлений деятельности диктатуры коммунистической партии могут быть определены следующим образом:

1. В области политики: разрушение источников и инструментов власти, которой обладает буржуазный класс, так же как и духовенство и аристократия; укрепление власти коммунистической партии и поддержка ее большинством населения.

2. В области экономики: ограничение и постепенное упразднение капиталистической системы (частной собственности на средства производства и свободных рыночных отношений); строительство социалистической экономики с централизованным планированием.

3. В социальной сфере: строительство бесклассового общества трудящихся на основе национализации средств производства.

4. В области культуры: укоренение марксизма-ленинизма как единственной правдивой теории; замена буржуазного морального кодекса и религиозной системы кодексом коммунистической морали; достижение основных изменений во взглядах и поведении человека.

5. На международной арене: защита коммунистического государства против капиталистической агрессии; тесный союз и сотрудничество с Советским Союзом и мировым революционным движением; борьба за дело трудящихся и эксплуатируемых масс во всем мире.

Для Коминтерна эти задачи оправдывали существование диктатуры пролетариата и расширяющейся роли коммунистической партии17. Как указывал Мануильский на VI конгрессе Коминтерна, задачи партии после захвата власти должны были стать значительно более разносторонними и обширными, чем в период до захвата власти18. На XVI съезде ВКП(б) в 1930 году Сталин подчеркивал необходимость устойчивого укрепления власти коммунистического государства, и этот пункт был впоследствии принят авторами Коминтерна19.

Замечания Сталина о государстве особенно интересны, потому что он обратился к конкретному вопросу отмирания государства. Фридрих Энгельс, соратник Маркса, заявил в известном изречении о том, что государство «отомрет» во время завершения своей задачи перестройки общества. Программа Коминтерна соглашалась с Энгельсом и утверждала, что государство, «будучи воплощением классового господства, отмирает по мере того, как отмирают классы»20. Вплоть до 1930 года процесс «отмирания», вероятно, интерпретировался большинством коммунистов как постепенное исчезновение государственной власти, поскольку социалистическая перестройка общества успешно продвигалась вперед. Прежде всего должны были «отмереть» государственные институты принуждения – вооруженные силы, полиция, тюрьмы и т. п. Однако Сталин в 1930 году заявил, что коммунистическое государство должно было вырасти и достигнуть самой большой силы, когда-либо получаемой каким-либо государством в истории, и только тогда оно начнет «отмирать»21. Но точное время, когда должен произойти окончательный закат такого всесильного государства, никогда не называлось.