Шрифт:
Мы засмеялись: про бал в этом городе слышали все и все угадывали наши желания и намерения с легкостью.
– Извольте сообщить желательный цвет, а то и фасон, ежели с таковым определились.
Мы сказали, что, собственно говоря, желаем, и мальчики без дополнительных распоряжений умчались за товаром. Платья мы с Полиной заказали схожего фасона, без всяких турнюров и кринолинов, а более свободного покроя, модного в этом сезоне в Париже. Но цвета выбрали разные, а значит, и обувь нужна была разного цвета.
Примеряли мы туфли чуть не целый час. То один оттенок казался более подходящим, то другой. Приходилось доставать кусочки ткани, сравнивать, обсуждать и спорить. После оказывалось, что у отвергнутой прежде пары кожа мягче и ноге в ней было удобнее. Приказчик распорядился подать нам кофе за счет заведения, мы сделали перерыв и продолжили с новыми силами свое столь увлекательное занятие.
Завершилось все тем, что помимо туфель, нужных для бала, мы выбрали еще по одной паре. Мальчишки принялись упаковывать покупки в коробки, обертывать их хрустящей бумагой с тысячу раз повторенной надписью: «Второв. Второв…» – и перевязывать их лентами с той же фамилией. Приказчик получил с нас деньги и вернул сдачу. Я собралась дать монетку мальчику с ангельским почти личиком, тонким голоском и невесомыми руками.
– Дай ему две монетки, но помельче, – шепнула мне Полина. – Они все равно обязаны чаевые отдавать. А мелкую монетку могут и припрятать. Ты и моему дай, а приказчику рубль я сама отдам.
Мы еще прогулялись по магазину, накупили множество мелочей, распорядились отправить покупки по адресам, оставив при себе только бальные туфли, и с чувством хорошо проделанной работы отправились к портнихе на самую последнюю примерку.
– Ну ви тока посмотрите! – восклицала, всплескивая руками, мадам Гризодубова, хозяйка лучшей в городе швейной мастерской, которую именовала на европейский манер «ателье». – Царевны-королевны неписаной красы. Брыльянты да яхонты [37] чистой воды.
37
Яхонты – устаревшее название рубинов и сапфиров.
А мы вертелись перед зеркалами, и я соглашалась в целом с мнением хозяйки. В отношении Полины безоговорочно, по поводу себя немного сдержаннее. А мадам Гризодубова все сыпала комплиментами, чаще прочих эпитетов поминая известные ей драгоценные камни. Что не помешало нам самую малость покапризничать и попридираться к качеству работы.
– Мадам! Ну я же просила вас не делать корсет [38] таким тугим, – чуть надув губки, жаловалась Полина.
– Да разве ж это туго? Это и корсетом называть язык не поворачивается.
38
Корсет – предмет, главным образом, женской одежды в виде широкого пояса с вшитыми упругими пластинками из дерева, китового уса, а то и стали, туго охватывающего грудную клетку, спину и живот для придания фигуре стройного вида и определенного модного силуэта (например, в конце XIX века модным силуэтом был S-образный). Корсет очень туго шнуровался со спины или с боков, и поверх него надевалось платье. На счастье наших героинь, в их случае речь идет всего лишь о бельевом корсете – менее тугом и без всяких пластинок.
– Нет, нужно было заказать совершенно свободный покрой, – продолжала ворчать Полина.
– А то и вовсе не платье пошить, а пеплос! [39] – поддержала ее я, чувствуя, как грудь и бока сдавливаются и становится трудно дышать по мере того, как на спине затягивается шнуровка корсета.
– А вы, яхонтовые мои, и в пеплосе смотрелись бы пригоже, – соглашалась мадам Гризодубова, самолично и с немалым усердием стягивая «удавки» на спине Полины и не обращая внимания на наши стенания. – Это если на скандал внимания не обращать.
39
Пеплос – женская верхняя одежда из легкой ткани в складках, без рукавов. Такую носили в Древней Греции, но здесь разговор идет о платьях, довольно отдаленно напоминающих греческие. Их надевали представители богемы, не боящиеся столь «большой вольности» в одежде и пересудов в свой адрес. Возможно даже, Даша и Полина имели в виду пеплос знаменитой танцовщицы Айседоры Дункан, который и вовсе был сшит из прозрачного газа.
Мы переглянулись с Полиной и засмеялись оттого, что легко представили скандал, который мог бы разразиться, появись мы на балу в пеплосах! Нет, на такой вызов общественной морали мы готовы не были. Так что оставалось терпеть. Хорошо хоть можно позволить себе быть капризной, все равно капризами портних не пронять, они и не такое видели и слышали.
Хозяйку наши стоны, жалобы и мелочные придирки не смущали ни в малейшей степени, и она, попутно давая распоряжения портнихам и швеям, продолжала называть нас то изумрудными, то сапфировыми, то опять брильянтовыми. Чем неожиданно подпортила мне настроение: я вспомнила, что с украшениями у меня дело обстоит не лучшим образом. Все мои драгоценности, которыми я еще накануне гордилась, к этому платью совершенно не подходили.
Ни за что бы не подумала, что подобные вопросы станут волновать меня так сильно. Но, тем не менее, подъезжая к дому, я все еще думала именно об украшениях. А вот за порогом все эти мысли мигом улетучились благодаря нежданным, но приятным гостям.
Оказалось, что меня ожидают Гоша с Андрюшей и незнакомая мне девушка.
– Здравствуйте, – закричала я. – Очень рада вас видеть. Как ваши дела?
– Хуже не бывает, – угрюмо ответил белый клоун.
– Бывает и хуже, – успокоил его клоун рыжий.
– Да что же случилось?
– Афоня мозоль натер, – начал перечислять Андрей Владимирович, загибая пальцы, – у обезьянок животы болят, оркестранты скоро начнут засыпать, поскольку в эти дни играют не только у нас в цирке и у вас в театре, но и еще во многих местах. Все билеты на все представления на этой неделе проданы, а мы держим целую ложу для людей, которые о нас совершенно забыли.
– Ой! – только и смогла сказать я, потому что обещала побывать в цирке и даже привести наших артистов. – Виновата, не велите казнить.