Перед С.К. Тимошенко стояла нелегкая задача. К тому времени закончился первый этап Смоленского сражения, в ходе которого советским войскам не удалось в полной мере достичь поставленных целей. Противник прорвал оборону Западного фронта на правом крыле и в центре. Его подвижные соединения продвинулись на 180–200 километров, окружили Могилев, где находились соединения 13-й армии, захватили Оршу, Смоленск, Ельню. В полуокружении вели бои соединения 16, 19 и 20-й армий. В такой обстановке действовать нужно было крайне осторожно.

Но Г.К. Жуков упорно навязывал И.В. Сталину мысль об активной обороне и предлагал проведение контрударов крупными силами. Уже в ночь на 20 июня Иосиф Виссарионович позвонил С.К. Тимошенко и предложил:

– Не пора ли, Семен Константинович, начать создавать кулаки в семь-восемь дивизий с кавалерией на флангах? Я думаю, что пришло время нам перейти к действиям большими группами… Нельзя ли нацелить одну из таких групп на район Смоленска, чтобы вышибить противника из этого района, отогнав его за Оршу?

Тимошенко не стал возражать И.В. Сталину и, немного подумав, согласился:

– Думаю, что такой удар… может решительно сказаться в нашу пользу.

В качестве продолжения этого разговора Генеральный штаб начал переброску в полосу 21-й армии ряда кавалерийских дивизий. Но из-за отсутствия армейских резервов эти дивизии, едва прибыв в назначенный район, командованием армии сразу же бросались в бой. Г. К. Жуков строжайше запретил подобную практику, ссылаясь на личные указания И.В. Сталина.

Также он приказал вывести из рубежа обороны все дивизии народного ополчения, которые по воле командармов оказались там, не имея оружия. По его приказу командующему войсками фронта резервных армий была направлена телеграмма следующего содержания:

«15 июля командарму-24 было приказано две дивизии народного ополчения, не имеющие вооружения и посланные для работ, немедленно снять с фронта и использовать по прямому назначению. 18.7 Маляров в двенадцать адресов доносит, что эти дивизии занимают оборонительный рубеж и без оружия.

Приказываю немедленно:

1. Дивизии с фронта снять и поставить на работы, для которых они предназначены.

2. Расследовать, почему остались эти дивизии в обороне, и виновных наказать.

3. В ближайшее время вооружение для этих дивизий не поступит» [199] .

В тот день южнее Киева продолжали сосредоточение соединения 26-й армии, которую Ставка планировала использовать как ударную. Поэтому остро встал вопрос о том, когда и где должна она нанести удар. Первоначально планировалось использовать это объединение для удара в направлении Белой Церкви, что должно было облегчить положение войск 6-й и 12-й армий, действующих южнее. Но затем этот план изменился. И С.М. Буденный, и М.П. Кирпонос постоянно помнили слова И.В. Сталина в отношении Киева и решили усилить частью сил 26-й армии киевское направление.

Контратака ослабленного 6-го стрелкового корпуса в направлении на Белую Церковь успеха не имела. Противник стойко удерживал этот город. Только группа генерала Матыкина смогла выйти на подступы к Фастову и захватить город. Но дальнейшее продвижение этой группы также было воспрещено подошедшими резервами противника.

Все же, стремясь подрезать танковый клин противника, устремленный на юг, утром 19 июля правее 6-го стрелкового корпуса из района Ксаверовка, Васильков перешел в наступление 64-й стрелковый корпус, а на левом фланге с района Тараша – 5-й кавалерийский корпус. В связи с этим южнее Киева вспыхнули новые ожесточенные бои, которые развивались с переменным успехом. Советская пехота теснила пехоту противника, но, едва встретившись с вражескими танками, отходила сама.

В течение этого дня все наличные силы 26-й армии, кроме выгружавшихся двух стрелковых дивизий, перешли в наступление в западном направлении. Но, так как фронт наступления войск этой армии составлял более ста километров, никакого сосредоточенного удара не получилось. Советские войска повсеместно врезались в боевые порядки противника, которые отражали их атаки огнем с места артиллерии и танков. Потери войск соединений 26-й армии были огромными, а успех – очень незначительным. Несмотря на это, наступление продолжалось до 22 июля и затихло лишь тогда, когда всем стало ясно, что существенных результатов оно не дало.

Основные причины неуспеха контрудара 26-й армии заключались в спешке и неорганизованности. Подготовка контрудара была заблаговременно раскрыта немецкой воздушной разведкой, а отчасти и из-за беспечности штабной службы советских войск. В частности, в дневнике Ф. Гальдера за 18 июля имеется такая запись: «Перехвачена радиограмма штаба 26-й армии о том, что завтра намечено наступление четырех стрелковых дивизий и двух кавалерийских дивизий из района южнее Киева».

Об организации взаимодействия в течение нескольких часов, отведенных на подготовку контрудара, между разобщенными по фронту корпусами 26-й армии не могло быть и речи. Более того, не организовывалось взаимодействие даже между дивизиями одного корпуса. Поэтому все соединения действовали на свой страх и риск. Штаб 26-й армии по указанию штаба фронта размешался в Богуславе, то есть на удалении до 150 километров от войск, что существенно снижало оперативность управления.