Для меня и одного хватит. Доспехов нет, одежды тоже нет — из имущества лишь пояс да кинжал в ножнах. Как-то я легкомысленно решил за борт уйти налегке... А как иначе? С тяжелым арсеналом не поплаваешь...

Зачерпнув на урезе воды комок раскисшей глины, обмазался, но результатом остался недоволен: рыжеватое пятно на фоне зелени и веток слишком выделяется. Не поленился добраться до заводи с илистым дном — добавил себе оттенков черного. Взгляни на меня сейчас инструктор по маскировке, ох и быть мне обруганному и униженному. Но с тем монстром рядовому диверсанту-иномирянину тягаться невозможно — он посреди кафельного бассейна способен так затаиться, что с собаками неделю искать будут.

Вскарабкавшись на обрыв, оказался на отличной тропе — чуть ли не дорога. А мне рассказывали, что берег дикий, и здесь только звери бегают... Если это так, то в здешних краях, получается, носороги водятся.

А я и не знал...

Пошел вслед за врагами. Понятия не имею, что буду делать, когда их догоню, но что-то делать придется. Нам надо решить этот вопрос — они очень серьезно настроены. И как нас вообще нашли? Поймать бы одного, и допросить у костерка.

Ага... как бы самих не поймали... ловец...

Как диверсанту, мне стыдно признать, но на человека руку поднимать еще не доводилось. В другой жизни, на Земле, в краях, где я обитал, убивать друг друга было не принято. Случалось, конечно, но не со мной. Традиционные подростковые драки в расчет не беру — смертоубийство там не присутствовало даже в теории. Йена тоже не считается — когда я врезал ей топориком по шее, от человека в ней оставалась лишь оболочка. И даже на оболочку рука поднялась с трудом... ох и колотило меня тогда. Тюремщик? Так я его почти не трогал — в основном епископ приложился. Хороший шанс открыть список жертв мог представиться с инквизитором — уж его бы я с удовольствием расчленил на тысячу страдающих фрагментов, но гад удрал. Убивать и калечить его раньше времени не хотел — мне он для важного разговора нужен был. А человек тварь нежная и непредсказуемая: кому-то ноги отрывают, и он на руках доползает до больницы, после чего непринужденно записывается на прием; а другой ножичком мизинчик порежет и, схватившись за сердце, склеивает ласты на месте происшествия. Не мог я тогда на нем отрываться... до разговора; так что счет жертвам не открыл...

Кое-чему меня учили перед заброской сюда. Не только смертоубийственным приемам — психологически готовили. Довелось мне погубить ни в чем не повинную свинью, а самое неприятное — перерезать горло трупу какого-то бесхозного бродяги. Инструкторы считали, что такая милая тренировка поможет преодолеть барьер в случае реальной схватки.

Похоже, пришло время это проверить.

Над головой захлопали крылья. Зеленый, побрезговав садиться на грязное плечо, примостился на ветке и отрапортовал:

— Четыре охотника на одного оленя. Дикие свиньи изумительно злобные. Я волнуюсь за свою безопасность.

— Четыре, говоришь?.. Спасибо друг — уже легче. Пять было бы хуже, а четыре да — четыре я легко порубаю голыми руками. Что ж делать-то... Нда... Ты вот что: ты вокруг меня не летай — ты над ними летай, чтобы я заранее их увидел. Понял? Давай же — не дурак ведь и все понимаешь! Давай Зеленый — помогай. Одному мне совсем невесело будет.

* * *

Зеленый не подвел — по его нечленораздельным воплям перемежаемым отчетливой площадной бранью я издали определил месторасположение противника. Остановился, спустился к поваленному в воду дереву, с его ствола посмотрел на реку и внизу увидел наш струг. Он опять остановился, и на этот раз серьезно — уткнулся в корягу так, что его развернуло поперек течения. Епископ видимо спрятался в стойле, и оттуда общался с лучниками. Те ругались не хуже попугая, и требовали немедленно выходить на свет божий, а Конфидус находил какие-то не сильно убедительные отговорки. Штурмовать палубу противники пока не отваживались, но всем понятно — обстоятельства полностью на их стороне.

Интересно, а куда делся тот парень? Сумел уплыть вместе с лодкой? Или так и прячется за корпусом?

Увидев, как над деревьями промелькнула зеленая точка, определил, что попугай кружит метрах в тридцати выше струга. Видимо там располагается первый стрелок — остальные заняли позиции ниже по реке. Если глаза меня не обманывают, заросли там не менее густые — возможно друг друга они не видят. Значит, есть шанс перебить их поодиночке или, как минимум, хотя бы уменьшить их численность до трех.

Смогу я это?

Нормальный герой легко смог бы. Прямо с этого бревна выжег все на два гектара заклинанием "Божественное барбекю". Или, если вести себя скромнее, достал бы парочку мечей и устроил там танец, в финале которого не остается живых зрителей.

Заклинание "Божественное барбекю" у меня как-то не особо хорошо получается. Если точнее — никак. Ламбада с мечами тоже... подозреваю, имеется интимная причина, мешающая раскрыть мой танцевальный талант. Даже более того: не уверен, что без танца смогу прирезать хоть кого-нибудь, даже если сумею подкрасться со спины. Что-то подсказывает — передо мной негативно настроенные люди, не слишком сильно ценящие чужую жизнь, и очень даже сильно оберегающие свою. Подобраться к ним незаметно, возможно, будет не самым легким делом.

А какая альтернатива? Бросить епископа самостоятельно с ними разбираться, и отступить в лес? А потом что? С голым задом пробираться по незнакомой местности непонятно куда?

Нет — такие перспективы не вдохновляют.

В голове мысли одна трусливее другой, а многострадальные ноги почти уверенно шагают по тропе. Крики Зеленого все ближе — агрессивно настроенный птиц носится над кронами деревьев, описывая четкую окружность вокруг... Вокруг кого же? А вот и ответ: прямо на тропе расположился первый враг.