– Не надо, не увольняйте, Николай Егорович! – попросила Лиля, - Он уже идет, он, наверное, уже где-то здесь!

– В самом деле? И где же он? – спросил шеф с сарказмом, - Может быть под столом?

Он шутовски изогнулся и заглянул под стол. И на секунду потерял дар речи.

– Плотников, ты? – спросил он, приходя в себя, - У меня компьютер висит, а ты тут, под столом! Что ты тут делаешь?

– Мышь ловлю! – ответил Валерка и попытался вылезти из-под стола но, неловко повернувшись, больно ударился головой о столешницу…

Сон второй. КРЫСА

«Свинья! Наглая жирная свинья! – с раздражением думал Артур, выходя из метро, - Визжит, словно ее режут! Бизнесвумен! Поставить бы эту бизнесвумен раком прямо на ее огромном столе и вдуть ей по самые…»

Артуру Ломову было тридцать четыре и всё у него было, как у людей – дом, жена, ребенок, смерть впереди, и смерть внутри. И еще у него была работа, которую он ненавидел. Точнее сама работа не вызывала у него отторжения, работа как работа не хуже чем у других. Не нравилось ему начальство (кому оно нравится?). И даже не все начальство, а только директриса, та самая которой он собирался «вдуть». Холеная и надменная, она разговаривала с людьми с неприкрытой брезгливостью, через губу, искренне и глубоко презирая окружавшее ее «быдло». Ломова в том числе. Он был для нее никто, менеджер, каких миллионы, даже не насекомое, а так бактерия, офисный планктон. Она не увольняла его до сих пор только потому, что не было случая. А тут грянул кризис и по офису поползли слухи о сокращении.

И как назло Артур в квартальном отчете перепутал какие-то цифры. Маргарита Николаевна вызвала его в кабинет, и орала так словно он нищего на паперти зарезал и ограбил! Мало того, что вычла из зарплаты 30 процентов, так еще обещала в следующий раз уволить! Да он сам бы уволился, в тот же день! Если бы у него были деньги, настоящие большие деньги, скажем, миллион долларов!

Артур вдруг представил как он в дорогом темно-сером костюме от Версаче, с маленьким чемоданчиком в руке не обращая внимания на вопли секретарши, ударом ноги открывает дверь и заходит в ненавистный кабинет. Как округляются и без того круглые глупые глаза директрисы.

«Что вам, Ломов?» – спрашивает она.

«У меня деловое предложение!
– говорит он и кладет кейс на стол, - Я хочу трахнуть вас… нет тебя! Да, трахнуть тебя сейчас на этом столе за миллион долларов! Сзади, как похотливую сучку!»

«Да вы пьяны, Ломов, немедленно покиньте мой ка…» - говорит директриса и последнее слово застревает у нее в горле, потому что в этот момент Артур открывает чемодан, и она видит тугие зеленые пачки с настоящими американскими деньгами.

Директриса с трудом отрывает взгляд от долларов, смотрит на Ломова, затем опять на деньги. Ее примитивный мозг пытается осознать нестандартную ситуацию и начинает закипать.

«Откуда это у вас, Ломов?» - произносит она, сглотнув набежавшую слюну.

«Какая разница? Ты согласна?»

Лицо женщины покрывается красными пятнами, становится растерянным и даже каким-то жалким.

«Это так неожиданно… - бормочет она, - а если кто-нибудь войдет?»

Ломов ничего не отвечает, и только смотрит на директрису, наслаждаясь ее замешательством.

Наконец, справившись с волнением, она нажимает кнопку селектора:

«Вера, ко мне никого не пускать! Я занята!»

Затем поднимает глаза на Ломова и начинает дрожащими пальцами расстегивать кофточку, пуговицы не слушаются ее, бросает, хватается за молнию на юбке.

В этот момент Ломов захлопывает чемодан и снимает его со стола.

«Всего хорошего!» - говорит он.

«В каком смысле?» - растерянно спрашивает директриса.

«Я передумал!» - спокойно отвечает Артур и, не оглядываясь, выходит из кабинета…

Он так замечтался, что едва не угодил под колеса, причем прямо на пешеходном переходе. Какой-то придурок на тонированной девятке пронесся у него перед носом, Артур едва успел отскочить, но не рассчитал силы и свалился в лужу.

«Нет, так не годится, - думал он, поднимаясь на ноги и стряхивая грязь с куртки, - надо срочно выпить!»

* * *

Пивная, оказалась весьма задрипанной, но это Ломова не смутило. Взяв две кружки пива, он с трудом нашел в сизом дыму свободный столик и сделал, наконец, свой первый длинный глоток.

– Тебя вздрючила начальница, а ты совершенно ни в чем не виноват? – услышал Артур у себя над ухом сухой надтреснутый голос.

Он поднял глаза и увидел, что к нему за столик пристроился ханыжного вида мужичек с недельной щетиной и двумя кружками светлого. Поскольку вопрос носил чисто риторический характер, Артур в ответ лишь неопределенно хмыкнул.

– А теперь спроси меня, откуда это знаю? – не хотел отставать незнакомец.

– Что «это»?

– Ну, то, что тебя ни за что ни про что поимела твоя начальница?

– Ну и откуда ты это знаешь? – спросил Артур, чтобы отвязаться от назойливого типа.