– Я? Разве? Впрочем, проходи, садись! На вот водички выпей! – директор налил в стакан минералки, - Ты же знаешь, как я к тебе всегда относился! Я любил тебя как родного сына! Я даже хотел прибавить тебе зарплату, честное слово! Но обстоятельства складываются таким образом, что… - закончить фразу он не успел, в дверь просунулась голова секретарши.

– Николай Егорович, к вам пришли…

– Вера, ты что не видишь – я с человеком разговариваю! – оборвал ее директор.

– Извините, но там…

– Я сказал закрой дверь! Итак, Клочков… на чем я остановился?

– Вы сказали, что я вам как родной сын!
– напомнил Димка.

– Да! И как специалиста я тебя всегда ценил, честное слово! Но обстоятельства складываются таким образом, что мне придется тебя уволить! Ты только не подумай, что я чего-то там боюсь или у меня предрассудки. Нет! Но сейчас такое время, с мертвыми душами очень строго! Любая проверка и…

– Постойте Николай Егорович, какие мертвые души? Это вы сейчас о чем?

– О тебе Клочков!

– Стоп! Опять! Этого не может быть, ведь я же проснулся!

– В каком смысле проснулся?

– Понимаете, мне приснился сон, как будто я умер. Но ведь это же был сон! Николай Егорович, скажите, ведь вы сейчас не спите, так?

– Нет, конечно!

– Вот! И я тоже не сплю! Тогда откуда же весь этот бред? Николай Егорович, посмотрите на меня, я хожу, разговариваю с вами, воду пью? Разве мертвецы пьют воду?

– Я все понимаю Клочков, но, к сожалению, я просто не имею права не реагировать на сигналы!

– Какие сигналы? – спросил Димка, но директор ответить не успел, дверь распахнулась, и в кабинет вошел тот самый врач из Димкиного кошмара с красной полосой на шее и фиолетовым языком, а следом за ним медсестра с расплющенной головой. Так как врачу сильно мешал распухший язык, то говорила в основном сестра, а ее шеф лишь изредка мычал и кивал головой в подтверждение ее слов.

– Ну что же вы Клочков, вдруг исчезли, ничего не сказали и документ не забрали! – сказала девушка и укоризненно покачала изуродованной головой.

– Какой документ?

– Вот!
– она протянула бумагу с синей печатью, - свидетельство о смерти!

– Опять вы за свое?! – возмутился Димка, - Ну что я вам плохого сделал? Почему вы меня преследуете?

– Вы нарушаете закон!

– Какой еще закон?

– Основной закон - закон эволюции. Мертвые должны освобождать место для живых!

– Но я же говорил вам, что я не умер и умирать не собираюсь!

– Вы сами-то понимаете, какую глупость сейчас сказали? – тонкие губы девушки исказила саркастическая ухмылка, - На земле с начала времен жило около 100 миллиардов человек и все они умерли. Сейчас на земле живет около 7 миллиардов человек и все они умрут! А вы-то чем лучше?

– Да нет, не лучше конечно… - Клочков немного смутился, - просто мне почему-то всегда казалось… точнее не казалось, а было такое ощущение, с тех самых пор как я узнал, что все люди смертны, что ко мне это почему-то не относится. Хотя умом я, конечно, понимал, что я такой же, как все и меня ждет общая для всех участь, все равно, где-то там глубоко внутри продолжало жить чувство, что все не так и смерть - это для других, не для меня! Все умрут, а я останусь!

– И не надейтесь! – вернула Димку на землю медсестра.

– Да, я все понимаю… Но пока-то я хожу, разговариваю, пью воду, вы же сами видите!

– Это ваше тело ходит, разговаривает, пьет воду, а сами вы уже давно мертвец! Так что лучше закройте глаза и вытяните руки вперед!

Димка повиновался, а когда снова открыл глаза, увидел, что на него натягивают белую рубаху с длинными рукавами.

– Что это?
– спросил он.

– Это саван, обязательная одежда для всех мертвецов, - объяснила сестра, ловко завязывая рукава на спине узлом, - А теперь следуйте за нами!

– Куда?

– Туда где человеку положено находиться после смерти - на остров Мертвых! Да вы не волнуйтесь, там вам будет хорошо! – сказала сестра и легонько подтолкнула Клочкова в спину.

* * *

Через полчаса машина с красным крестом уже покинула город и неслась куда-то по неожиданно пустынному асфальтовому шоссе. Димка сидел в заднем отсеке, отделенном от кабины водителя металлической стенкой с окошечком. На этой стене в рамке под стеклом висела «Памятка умирающим». Сидеть со связанными руками было скучно, и Клочков начал читать: