Она подошла к Плотникову и, встав на цыпочки, поцеловала в щеку, потом села в носилки и задернула занавеску…

Сон седьмой. МУХА

Антон Пухов стоял у окна и смотрел, как муха бьется о стекло. Вначале он хотел ее раздавить, но потом передумал, настроение итак было достаточно мерзкое. И, кроме того, где-то в уголке сознания мелькнула странная мысль, что тот, большой и сильный, там, наверху, который все видит и все знает, тоже не станет давить его до конца, по крайней мере, сейчас. Он взял со стола лист бумаги, сложил его лодочкой и подтолкнул глупое насекомое к открытой форточке. Если бы кто-то поступил точно также и с ним, Антон не стал бы возражать. Выход где-то был, он это чувствовал, и, скорее всего где-то рядом, просто его зрение было настолько сужено, что он не в силах был его разглядеть.

Муха вылетела на улицу, но на душе почему-то осталось все тоже тоскливое ощущение…

* * *

С некоторых пор в жизни Антона стали происходить события, которые… как бы это сказать, никоим образом не вписывались в его генеральный план. А началось все с того…

Да началось все, пожалуй, с того, что он случайно в подземном переходе встретил своего школьного друга Сашку Горохова. Тот пригласил Антона к себе отметить встречу, благо, что его жена с ребенком были на даче.

Как водится в таких случаях, друзья заскочили в магазин и вот уже через пару часов изрядно поддатые они сидели на Гороховской кухне и вспоминали счастливые годы детства.

– Горох, а ты помнишь, как Полосаткин притащил в школу 12 градусников и разбил их? – спросил Пухов, - Ну чтобы контрольную не писать. Потом еще МЧС приезжала и дегазацию проводила, три дня школа была закрыта!

– Какой еще Полосаткин?
– пробормотал Сашка с пьяным недоумением.

– Ты что? Васька Полосаткин, из 7-го «Б», мы его еще Матрасом называли!

– Да не помню я никакого матраса! – ответил Горохов и потянулся за бутылкой, но на полпути его рука неожиданно зависла, он как-то странно посмотрел на Антона и вдруг совершенно трезвым голосом проговорил:

– Слушай, Пух, а у тебя никогда не было такого ощущения, что ты это вовсе не ты?

– В каком смысле? – проговорил Антон, тоже неожиданно трезвея.

– С некоторых пор меня буквально преследует очень странное чувство, будто бы я это не я. Просто наваждение какое-то! Сейчас объясню.

Я думаю, ты понимаешь, что твое сознание, твое «Я» это вовсе не твои руки, ноги, тело, и даже не твой мозг, а та информация, которая в нем хранится.

– Допустим, - кивнул головой Антон.

– Тогда, для того чтобы твое «Я» всегда оставалось твоим «Я» эта информация у тебя голове не должна изменяться. Но ведь это не так! Каждый день ты узнаешь что-то новое, и в то же время что-то забываешь. Без этого нельзя, ведь надо же освобождать место для новой информации. И вот в один прекрасный день ты вдруг понимаешь, что тот мальчик, который двадцать лет назад с большим букетом гладиолусов первый раз пришел в школу и ты - это разные люди!

– Конечно разные, я это всегда знал! – согласился Антон.

– Да нет, ты меня не понял! – рассердился Горохов, - Не просто разные люди, а разные «Я»! То «Я» мальчика с букетом умерло, а появилось другое «Я», которое сейчас сидит здесь и разговаривает с тобой. Это новое «Я» просто помнит кое-что про того мальчика, да и то не очень хорошо, а так, какие-то обрывки. Ну, вот представь, ночью с помощью какого-то фантастического копира делают твою копию, а тебя самого уничтожают. Если копия сделана достаточно хорошо, то естественно никто из окружающих такой подмены не заметит. Так? Но главное и сама копия будет абсолютно уверена, что она и есть, настоящий Антон Пухов! И доказать ничего нельзя! Да что там доказать, просто понять для себя – ты копия или настоящий?

– Я настоящий, а ты копия! – сказал Антон и как-то не очень умно хихикнул.

– Да я серьезно! – не оценил юмор Горохов, - Ты знаешь, мне даже кажется, что каждую ночь, когда я засыпаю, мое «Я» там, внутри моего мозга умирает. А утром вместо него появляется уже другое «Я», которое хотя и помнит кое-что про то вчерашнее «Я», но не все. А то что оно, мое сегодняшнее «Я» не помнит… может быть это и есть самое главное? Мы уже с тобой как-то на эту тему говорили: есть текущая информация, которая легко приходит и легко забывается, а есть образующая личность, системная. Так вот я и думаю, а вдруг то, что не помнит мое сегодняшнее «Я» это что-то системное?

– Ну, уж Поласаткин с градусниками точно не системная информация! – успокоил друга Антон.

– Может быть, - согласился Горохов, - хотя я теперь уже ни в чем не уверен. Я даже стал бояться спать, только засну и сразу просыпаюсь! Только не надо говорить, что мне надо лечиться! Я и сам понимаю, что это паранойя, но к врачам не пойду, не хочу, чтобы кто-то посторонний копался у меня в голове…

* * *

Через неделю после этого разговора от Пухова ушла жена. Просто собрала вещи и ушла, к какому-то бизнесмену с которым, как оказалось, она была «знакома» (она так и сказала «знакома») уже около года. А спустя еще три дня его выгнали с работы. Какой-то гад накапал на Антона, что тот скачивает из Интернета похабные видео-файлы. И хотя это была неправда, файлы были вполне пристойные, никто разбираться не стал.