– Я не стала бы перечить тебе на глазах у посторонних.

Он подошел и встал перед ней, слегка нахмурившись.

– Может быть, ты не поняла…

Ее тихий смех заставил его остановиться.

– Твой метод был несколько груб, но смысл твоего поступка не укрылся ни от меня, ни, полагаю, от гостей. Ты, как и намеревался, дал всем явно понять, что я твоя собственность.

– И ты не возражаешь?

– Наверное, нет, иначе я была бы очень сердита. Или, может быть, я слишком устала, чтобы сердиться. Не знаю. Но что тебя так беспокоит? Если бы я стала кричать и брыкаться, это больше соответствовало бы твоему замыслу?

– Я был готов к тому, что это может случиться, - проворчал он.

Она улыбнулась и покачала головой.

– Я уже сказала, что не стала бы перечить тебе в присутствии посторонних.

– Почему?
– поинтересовался он.
– Когда мы одни, ты не испытываешь ни малейших колебаний на этот счет.

– Я всю жизнь прожила в окружении мужчин и хорошо знаю, что такое мужское самолюбие. Ты никогда не простил бы мне, если бы я одержала верх над тобой на глазах у всех. Но когда мы одни, это не имеет значения.

– Я думаю, это относится и к тебе, женщина!
– рассмеялся он.

Она пожала плечами и легла на спину, глядя на него из-под полуприкрытых век. Ройс затаил дыхание. В том, как она лежала перед ним, такая расслабленная, явственно читалось приглашение. Его охватило пламя, но он не шевелился, опасаясь, что если стронется с места, то спугнет ее. После вчерашней бурной стычки было бы особенно невыносимо, если бы она дала ему от ворот поворот.

Заметив его колебание, она засмеялась низким, грудным смехом.

– Я хорошо понимаю тебя, мой господин! Ройс почувствовал, как к его желанию начал примешиваться гнев. Общаясь с Кристен, он все время находился в состоянии напряжения. Она никогда не поступала так, как он ожидал или как было принято.

– Что ты понимаешь?
– спросил он, и его голос показался грубым даже ему самому.

Она приподнялась, опираясь на локоть. Другая женщина сжалась бы от страха от его резкого тона, Кристен же лишь улыбнулась.

– Я вся обливаюсь потом. Неудивительно, что в таком виде я не привлекаю тебя. Он с шумом втянул в себя воздух.

– Не привлекаешь меня?
– почти прокричал он.

Она все еще продолжала игнорировать его возбуждение.

– Ну, конечно. Я попросила бы позволения вымыться, но в этом случае мне придется спуститься вниз в умывальную, и твои гости сразу поймут, что к чему. Они решат, что это твой приказ и что ты отказываешься иметь со мной дело, пока я не вымоюсь. У меня тоже есть самолюбие.

Какую- то долю секунды он ошеломленно смотрел на нее, потом оперся коленом на кровать и склонился к ней.

– Женщина… - начал он.

Но она уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь остановить его.

– Нет, от меня, должно быть, разит потом. Как ты можешь?

– Могу, и с огромным удовольствием.
– Теперь он уже смеялся.
– Но если тебе так хочется вымыться, то неподалеку есть маленькое озеро.

У нее загорелись глаза.

– Ты отведешь меня туда?

– Да.

Он всей тяжестью навалился на ее ладони, чтобы поцеловать ее. При виде отразившегося на ее лице удовольствия он почувствовал, как его охватывает странный восторг. Поэтому он был снова сбит с толку, когда она застонала.

– О, как нечестно! Соблазнять меня возможностью поплавать в холодной воде, когда я так устала, что не могу поднять руки!

– Господи!
– проворчал он, отрываясь от нее.
– Ты сведешь меня с ума, женщина!

– Почему?

Прищурившись, он пристально посмотрел на нее. И тут до него дошло, что она вовсе не дразнит его. Она говорила совершенно серьезно. Теперь он по-новому взглянул на все, что она делала и говорила после того, как они вошли в спальню. Она действительно была огорчена.

– Неужели ты действительно так устала?

– Боюсь, что духота, которая стояла в зале, совсем лишила меня сил. Работа меня не пугает, но эта толпа народу… - Она снова со вздохом откинулась на кровать.
– Хорошо, что ты не хочешь меня. Думаю, что ни ты, ни я не получили бы от этого удовольствия.

Он чуть было не сказал: “Отвечай только за себя!”, но остановился. Несколько недель назад такое нескромное заявление с ее стороны шокировало бы его. Может быть, он начал привыкать, по крайней мере, к ее откровенным высказываниям, если не к ее непоследовательности.