Шрифт:
Обманув ожидания Ленни, солнце взошло на востоке, встало кровавым пятном на ночном небе. В первых лучах вылетела стая галдевших ворон, пока он пропускал шеренгу тракторов на проселочном перекрестке. Сидней зашевелился, гримасничая, разминая затекшую шею. За время сна на щеках пробилась седая щетина, жесткая поросль неуместно смотрелась на обвисшей коже, придавая старику довольно сомнительный, жалкий вид.
— Где мы? — прохрипел он, нашаривая трясущимися руками очки.
— Неподалеку от Сарагосы, — ответил Ленни. — Ждем, когда проедут вот эти картофелекопалки. — Он протянул руку, потрепал Сиднея по плечу. — По-моему, вы пока держитесь очень даже неплохо.
— До конечной цели еще далеко, мистер Ноулс, — указал Сидней, — поэтому воздержитесь от преждевременных заключений. Мы раздобыли средство передвижения, за что надо благодарить мистера Крика. Остается не менее серьезная проблема, о которой отлично известно нашим желудкам.
— Наличные, — кивнул Ленни. — Я думаю над этим.
Сидней перебил его безнадежным вздохом.
— Не желаете передохнуть, мистер Ноулс? Может, приклоните голову, предоставив решение проблем мне, а машину мистеру Крику?
Ленни глубоко вдохнул, как бы раздулся всем телом, которое грозно нависло над хрупкой фигурой Сиднея.
— Скажу честно, Сид, теперь, когда вы очнулись, знайте, что у нас с Ником был вчера небольшой разговор. Мы решили, что пора переходить к решительным действиям. Правда, Ник? — Он оглянулся через плечо. — Ник! Проснись!
Сидней снял очки, поднял бровь.
— К решительным действиям какого рода?
— Coup de gr^ace, [33] если желаете.
— Coup d''etat, [34] — поправил Ник, зевая.
33
Последний удар, милостиво добивающий раненого ( фр.).
34
Государственный переворот ( фр.).
Ленни нахмурился:
— Попрошу тебя, Никель! Я знаю латынь, черт возьми. Так или иначе, Сид, мы считаем, что вы слишком долго исполняли тяжкие обязанности руководителя, и, по нашему мнению, пора вам отступить в сторонку, передав полномочия молодому поколению. Правда, Ник?
Ник улыбнулся, неопределенно дернув одним плечом.
Сидней снова надел очки, испустил долгий задумчивый вздох.
— Очень хорошо, — кивнул он наконец. — Как я понимаю, нас ждут перемены.
— Незначительные, — подтвердил Ленни. — Во-первых, отбросим пижонство в смысле «мистер такой-то» и «мистер такой-то». Отныне вы Сидней или Эль Сид; это как Николас, когда я делаю серьезное замечание, и Никель в любое другое время.
— А вы?
— Леонард или мистер Ноулс. Чего смешного, Николас?
— Я не буду тебя называть мистер Ноулс.
— Будешь звать, как я скажу, черт побери! — рявкнул Ленни. — Не стану прибегать к диктаторским методам, что было бы весьма неприятно. Посмотрите на Кубу — это ж горькие слезы. Думаете, он позволил бы людям звать его Фидо или предпочел обращение «мистер Кастро»?
— Сеньор Кастро, — поправил Сидней.
— Не Фидо, а Фидель, — поправил Ник.
Ленни тряхнул головой:
— Ты Фиделя Сассуна имеешь в виду?
— Военного поэта? [35] — уточнил Сидней.
Ленни заколебался.
— Вот именно. В любом случае суть в том, что я главный, а если кому-то не нравится, пускай проваливает.
Сидней покорно опустил голову:
— Не возражаю.
— Отныне можете называть меня Леонардом.
— Предпочту обращение «мистер Ноулс», — сказал Сидней.
— Правильно. Во-первых, я вообще прекращаю поездку. Сердце буквально разрывается, потому что я знаю, чего оба вы от нее ожидали, но, по-моему, несправедливо и дальше подвергать Сиднея столь тяжким испытаниям.
35
Ленни говорит о Видале Сассуне, английском парикмахере, создателе ступенчатой стрижки, а Сидней об английском поэте и писателе Зигфриде Сассуне, участнике Первой мировой войны.
— Спасибо, мистер Ноулс, думаю, я вполне к ним готов.
— Вы так думаете, а Ленни знает?
— Может быть, надо сказать, Леонард знает? — вставил Ник.
Ленни проигнорировал замечание.
— Суть в любом случае в том, что мы едем в аэропорт Сарагосы и летим домой следующим рейсом.
— Я не лечу, — сказал Сидней.
— И я тоже, — добавил Ник. — Мы здесь всего только день пробыли.
Виноградники пролетали мимо с обеих сторон узкой дороги, лозы стояли, напоминая распятия. Все равно что ехать через огромное кладбище.
Ленни вдруг громко вздохнул и резко затормозил.
— Как я уже сказал, леди, кому не нравится, может выйти в любую минуту.
Сидней открыл дверцу и вышел.
— Будьте добры, мистер Крик, передайте рюкзак.
Ленни сверкнул глазами на Ника:
— А ты?
Ник посмотрел на Сиднея, на Ленни и снова на Сиднея.
— Слишком поздно, Никель, — буркнул Ленни и газанул. Инвалидная машина ускорила ход, сверкнув задними огнями.
— Куда мы? — спросил Ник.
— В аэропорт Сарагосы, — ответил Ленни.