… Внимательно выравниваем буссоль, выгоняя серебряную бусинку воздуха в круглом стеклышке уровня на середину. «Пузырек на середину» — командовали мы сами себе в юнкерском, укладываясь вверх пупками на койки… Теперь ориентируем. Стрелочку снизу открутить, ага, побежала, миленькая… север у нас сегодня будет там, где солнце восходит! Зачем? А для единообразия, ха-ха.

Теперь верхнюю половинку буссоли на 30-ноль, наводим на цель, смотря поверху монокуляра… а теперь и в монокуляр можно взглянуть…

Лучше бы я не смотрел. Река просто КИПЕЛА! Взбивая кроваво-белую пену, свинцовый град неутомимо колошматил по её окрасившимся русской кровью водам…

Все те разведчики, кто всего минуты назад бестрепетно бросились в ледяные волны, были уже мертвы.

Но нет, не все! Вдруг у вражеского, уходящего вверх крутого берега всплыл из кипящей воды окровавленный, израненный человек. Он схватился слабеющей рукою за покрытую изморозью ржавую рельсу, подтянулся и с усилием просунул в щель между ней и соседней рельсой что-то черное, продолговатое. Потом обернул к нашему берегу свое облепленное слипшимися волосами лицо, что-то неслышно прокричал, прощально взмахнул рукой…И тут же на этом месте высоко поднялся грязно-водяной, подсвеченный изнутри огнем столб взрыва!

Когда он опал, то стало видно: часть эскарпа обрушилась, открывая проход вверх, на вражескую твердыню.

Немедленно оставшиеся в живых политруки подняли красноармейцев в атаку, но увы! Они даже не смогли добежать до воды… Те, кто поднялся, все до одного полегли у самого берега.

Прикрывавшие их огнем танки, которые колотили и колотили из башенных орудий по вражьему берегу, вспыхивали один за другим. Вот из ближнего танка вывалился из верхнего люка башни танкист в черном, дымящемся комбинезоне, упал на снег, катаясь по нему, потом с огромным трудом поднялся, оперся о гусеницу, выхватил из брезентовой кобуры револьвер, выстрелил в сторону врага и вдруг опрокинулся навзничь, скребя черную обнажившуюся землю своими почерневшими, обуглившимися пальцами…(Это вело огонь замаскированное 40-мм орудие ПТО «Бофорс» из бетонированного гнезда слева от нашего ДОТа. Прим. Переводчика).

Дивизионные артиллеристы, прикрывая нас, очень быстро нащупали вражеское орудие и мгновенно просто засыпали его осколочными снарядами. (Орудие не пострадало, но расчет, бросив его, сбежал. Прим. Переводчика).

У моих ног неожиданно затрещал полевой телефонный аппарат:

— Это Вы, Вершинин? — схватив трубку, довольно глупо спросил я.

— Нет, это звонит Грета Гарбо., — Донесся из телефона ехидный голос подполковника. — Хочу пригласить Вас в Гранд-Отель выпить по бокалу сухого мартини… Ну как, готовы? Посмотрите-ка тогда на меня…

Я установил визир на 15-ноль и внимательно посмотрел. Поднял левую руку, и подполковник передвинулся чуть влево, выходя в центр перекрестия… хорош! Можно мерить угол.

Подполковник нагнулся к монокуляру, несколько раз, наводя его на цель то справа, то слева, сделал необходимые измерения, потом поднял трубку:

— Так, дирекционный…

В эту секунду черный разрыв встал между мной и Вершининым… Когда вздыбленная земля упала, я увидал, что и комбата, и треногу буссоли просто смело осколками. Я отчаянно, до боли в руках сжал телефонную трубку.

— Командир! Ты меня слышишь? Отзовись!

Трубка мертво молчала…

Вдруг к черной дымящейся воронке кинулся юркий Вася Кирдяшкин. Он нагнулся, поднимая куски оборванного провода, но тут новый разрыв встал почти на том же самом месте и закрыл его черным смертным занавесом…

Когда разрыв опал, Васи не было видно.

Но телефон вдруг снова ожил!

— Голубчик, ну где же Вы там? Я уж боялся, что вовсе не отзоветесь. Готовы? Слушайте. Дирекционный угол на цель тринадцать-двадцать семь!

— Понял, тринадцать-двадцать семь!

— Да. Врежь ему хорошенько за нас, сынок…, — донеся до моего уха из трубки почему-то затихающий голос комбата.

… Отлично, значит, исчисленная дальность до цели будет 724 метра! Да для нас, это прямо в упор!

Сейчас установим орудие, и мы его… ГДЕ ОРУДИЕ?

Холодея от ужаса, я обернулся… Позади меня, метрах в двухстах, размотав сбитую гусеницу, чадно горел тягач. У его сбитого на землю капота чернело тело убитого водителя…

И, пока я бежал к замершему посреди поля «поезду», у меня в голове крутилась одна мысль: «Один снаряд, только один финский гаубичный снаряд… и все пропало!» (Именно в этот момент наша батарея прекратила огонь. Расстреляв при отражении вчерашнего штурма два боекомплекта гранат, майор Вайтемайнен заблаговременно послал машины на артсклад. Но по дороге они были перехвачены каким-то коммерсантом, который дал много денег, и вместо снарядов наши «форды» повезли к линии фронта ящики с клюквенной водкой «Финляндия» Прим. переводчика)