Неожиданно ее поразила, потрясла мысль — они не просто танцевали, они совершали нечто большее, что-то более интимное, более чувственное.

Более запретное.

Они так же резко, как и начинали, остановились. Или остановился он, подхватив ее, когда она споткнулась, сбившись с ритма. Он взял ее за плечи и отстранил от себя на длину вытянутой руки.

— Я понял, в чем здесь дело. Вы, миссис Сандерсон, танцуете не так, как другие женщины.

— Да, я вам говорила… — У нее упало сердце в ожидании, что он признается, что его предыдущее мнение, к сожалению, оказалось ошибочным.

Рассмеявшись, он покачал головой:

— Большинству мужчин чертовски трудно попадать в такт с вами, потому что они не видят очевидного. Я не ошибусь, если скажу, что вы предпочитаете «вести»?

— А я это делаю? — удивилась Лорел. — Никогда не догадывалась…

Его замечание все объясняло. Всю свою жизнь, когда бы она ни училась танцевать со своими сестрами, она всегда была ведущей. Она была самой старшей.

— Тайна разгадана, как я полагаю. — Она грустно усмехнулась. — Я должна срочно переучиваться.

— О нет, миссис Сандерсон, убедительно прошу вас, не делайте этого.

Он не выпускал ее, и от ласкающего прикосновения его пальцев теплые волны разбегались по телу. Чуть заметная улыбка играла на его чувственных губах.

— Вы кажетесь мне чем-то знакомой, миссис Сандерсон. Мы раньше не встречались?

Она затаила дыхание. Вот он, этот момент, когда решается успех или провал ее миссии. Внезапно она почувствовала горечь разочарования. В сущности, она ничего для него не значила. Всего лишь небольшой эпизод в уличной толпе. Их поцелуй не произвел на него особого впечатления. Так, знак вежливости.

Не желая закончить разговор на этой унизительной мысли, она подняла брови, искусно подражая виконтессе Девонли.

— Нет, лорд Барнсфорт, не могу вспомнить, где бы мы с вами могли познакомиться.

— Но вы знаете мое имя.

У нее екнуло сердце.

— А как же иначе? Лорд Уэнтуорт уже успел указать мне на вас, как и еще на некоторых других важных персон, — поспешила добавить она.

— Вот как? — Когда она кивнула, он задумчиво улыбнулся: — Тогда, безусловно, мы должны исправить создавшуюся ситуацию, миссис Сандерсон, ибо мне доставило бы удовольствие узнать вас получше.

Как и во время танца, он имел в виду нечто большее, чем выражали его слова. Что-то чувственное, пугающее и чуточку опасное.

Именно об этом предупреждала ее Виктория.

Именно такие фантазии возникали у нее после того летнего дня в Найтсбридже.

Эйдан видел, как затуманивались глаза вдовы и она теряла уверенность в себе. Он сам был удивлен своим более чем неприличным порывом. Боже, о чем он думал, так неосторожно давая волю желаниям, словно был зеленым юнцом, только что покинувшим классную комнату? Ему приятнее было верить, что он обладает подлинным даром очаровывать, когда дело доходит до искусства обольщения.

Но с этой женщиной, которая заставляла опытных в танцах кавалеров спотыкаться, он споткнулся о свои собственные намерения. И никак не мог понять почему.

О, он не был настолько глуп, чтобы верить в любовь с первого взгляда или даже, как в данном случае, со второго, но за последние несколько минут вдруг обнаружил, что влюблен в ее улыбку, в которой один уголок губ приподнимался выше другого, в полумесяцы ее глаз и ямочку на правой щеке, то появлявшуюся, то исчезавшую, словно затевая с ним игру.

Но она не улыбнулась ему, и это почему-то разочаровало его. Она отвела от него взгляд, и выражение ее лица изменилось, стало спокойным и решительным. Она приподняла подол юбки, чтобы не задевать неровности каменного пола.

— Я приехала сюда в сопровождении графини Фэрмонт, — заявила она, как будто эти слова защитят ее от него.

— Прекрасно, я хорошо знаю эту леди.

Ее зеленые глаза испуганно вспыхнули, но она владела собой.

— Тогда, пожалуйста, извините меня, я вижу в комнате ее милость. Подумать только, что она все это время искала меня.

Он позволил ей уйти. На пороге она остановилась и, оглянувшись, сказала:

— Благодарю вас за шампанское. — Решительное выражение ее лица смягчилось. — И за танец. И то и другое было очень любезно с вашей стороны.

Его обрадовало, что она так думает, даже если его поступок объяснялся личным интересом, а не добротой. То же чувство заставило его спросить:

— Осмелюсь попросить у вас что-нибудь в награду за мою внимательность.

Она насторожилась, что придало ей, как ему казалось, восхитительный вид.