Двое парней принесли кофе, бутерброды и несколько бутылок марочного коньяка. Странно, но я не хотел есть. Видимо, перестарался ... Я не хотел есть впервые за последние несколько лет.

– А чем занимается молодой Распутин?-спросил поэт. Я был в колхозе, потом пел, а теперь администратор в центре Журавского (фамилия моего опекуна-композитора).

Поэт так и рухнул от смеха, за ним вся компания. Только Джалила смотрела на меня внимательно.

– Ты помнишь вчерашний разговор?
– неожиданно спросила она, пронзив меня своим взглядом.

– Помню,- ответил я, а сам подумал - какой разговор, вечерний или ночной. Значит, последний ночной не померещился? А может, все-таки вечерний?

– Так вот, все так и будет, как я сказала. Я изредка ошибаюсь.

Она говорила, а остальные, не обращая на нее внимания, принялись пить коньяк. Вскоре явился Журавский, его встретили как самого родного человека, угостили коньяком и шампанским, он повеселел, а затем вдруг нахмурился:

– Нам пора с господином Распутиным, нас ждут великие дела, мы задумали переворот... И он близится, поверьте мне.

– Сколько переворотов было на моей памяти ...

– А теперь состоится, вот увидите - состоится,- торжественно произнес Журавский и опрокинул еще одну, рюмку.

Джалила пошла проводить нас, у порога протянула мне бумажку:

– Вадим говорил, что тебе негде жить... Здесь адрес. Живет старушка, у нее свободная комната. Живи, пансион полный ... За мой счет, пока у тебя ничего нет.

Ошеломленный, я вышел следом за Журавским на Арбат.

– Ничего не могу понять... Журавский рассмеялся:

– Ты еще многое для себя откроешь в этом городе...

– Она мне такое сказала, голова идет кругом. Он внимательно посмотрел на меня спросил:

– Предсказала твою будущую жизнь?
– и, не дожидаясь ответа:- Так и есть. Значит, она переспала с тобой ...

Ну и кретин! На него плохо действует коньяк с утра...

Я ехал в автобусе. Перед глазами стоял водитель истерзанного жизнью "Запорожца". Я словно слышал слова Джалилы: "... это может оказаться страшным для других, более слабых людей..."

Подозвал к себе, Автандила:

– Послушай, а что случилось с этим администратором? Ты мне о чем-то утром рассказывал.

Автандил как-то странно глянул на меня.

– Да ты что?! Ничего не помнишь? Он умер... Вечером стало плохо, вызвали врача, но' поздно ... Остановилось сердце. На этом автобусе возили венки, в том числе и от нас, еще я передал деньги для семьи, думаю, ты не против? Сумма небольшая, пятьсот рублей, но все же...

– Да, да, я все помню,- сказал я и закрыл глаза. Вокруг туман какой-то.

– Тебе надо передохнуть, Распутин, я давно говорил. Все куда-то несешься... Куда, зачем? Передохни, отоспись как следует.

Рядом раздался хохот Кречета: - Это не поможет, Автандил. Да он же вольтанутый, чокнутый на всю катушку. Я это давно знаю...

Я хотел ему что-то сказать в ответ на идиотскую шутку, но не стал.

глава 2

ЮРИИ ЧИКИН

Я увидел их издалека. Ах да, мы вчера договаривались, они звонили далеко за полночь, поочередно тихими голосами говорили, что надо обязательно встретиться, есть срочный разговор. Я что-то мямлил в ответ. Был уже полный "готовкенс", мы уговорили с Жекой и его телкой почти две бутылки виски, Жека упросил меня обязательно написать про нее, такого голосища он давно не слыхивал, а какая манера держаться на сцене?! Сам он при этом посматривал во вторую комнату, где был свободный диван, и продолжал петь ерунду насчет новой королевы поп-музыки, в сравнении с которой все остальные - уроды и бездарные твари.

Я кивал головой, все-таки вот так сразу не откажешь, малышка приволокла с собой "вискарь", несколько блоков фирменных сигарет, закуски из "Березки", я понимал, кто она и чем занимается, не хуже Жеки, но поддакивал: да, конечно же, поможем, прослушаем, напишем, договоримся с телевидением, раскрутка пойдет такая, что ей и не снилось... Не успел я та-кое пробормотать, как она достала из своей маленькой крокодильей сумочки кассету, поставила ее, и я в самом деле услышал неплохую студийную запись, даже определил, где и кем она сделана. Да, там научат петь и немого, только башляй. Девочка и в самом деле может далеко пойти, если ей помочь на наших обычных условиях... Такса есть такса, и ничего не попишешь, или иди пой на танцплощадку, только тебя. там с твоей искусной "фанерой" погонят в шею и имени не спросят. Я ей об этом, конечно же, не сказал. И тут раздался их звонок.