А заряд бодрости у Старостина рассчитан ровно на двадцать четыре часа - ни минутой меньше. Случается, по-моему, что ему суток не хватает. С утра до первой тренировки в своем кабинете в городском совете «Спартака» на Красносельской он уже успевает решить множество вопросов. Затем побывать в Моссовете, Управлении футбола, городском Спорткомитете, навестить кого-то из получивших травму ребят, выяснить возможность наиболее удачного варианта выезда на матч в другой город. И так далее...

Успевая везде и всюду, справляясь с кучей самых разных дел, Николаю Петровичу удается оставаться при этом неизменно бодрым, общительным, неутомимым. Но при всей занятости Старостин всегда находит время заглянуть еще и в нашу футбольную школу, поинтересоваться ее жизнью, узнать последние новости. Играют ли малыши - первоклашки или те, кому вскоре предстоит ее закончить, - начальника нашей команды всегда можно увидеть на трибуне среди зрителей.

В его знаменитом целлофановом пакетике (с которым он, как утверждают шутники, не расстается даже ночью) вместе с вырезками из газет, записями текущих дел и прочей необходимой информацией хранится листок с именами наиболее интересных, на его взгляд, ребят, подмеченных среди футболистов школы.

Так, в свое время в этот список были внесены фамилии Федора Черенкова, Бориса Позднякова, Геннадия Морозова.

Сейчас Гена Морозов в футболе уже определился. Правда, приходится ему выступать в обороне на разных местах, но независимо от этого играет он ровно, надежно, стараясь доставлять мне и партнерам по защите как можно меньше волнений.

Надо сказать, что поначалу игра у него в дубле не шла. И я даже думал, что ничего у Геннадия так и не получится. Было видно, что парень он отчаянный, смелый, крепкий, но в то же время какой-то неорганизованный. А это для защитника самое страшное.

Переменился Гена после того, как мы всей командой отпраздновали его свадьбу. Сразу стал серьезней, собранней. И в жизни, и на поле более уравновешенным, последовательным, обстоятельным. И на игре это сказалось.

Сейчас тренеры без колебаний дают ему любые игровые задания. И он их не разочаровывает, одинаково удачно справляясь и с опекой самых грозных форвардов, и с четкой, грамотной страховкой партнеров.

Федор Черенков тоже из тех, кого Николай Петрович еще в юношах приметил. Когда он только в дубле появился, многие засомневались - правилен ли на сей раз выбор Старостина. Нет, то, что у Федора, как принято говорить в футболе, «голова светлая», было заметно сразу по тому, как он с мячом ловко работал, как необычно быстро для необстрелянного новичка в сложных ситуациях, где и опытному зубру порой не разобраться, находил решение. Но уж очень невидный паренек был, когда к нам пришел. Не верилось, что «мухач» сможет окрепнуть, заиграть. Да со временем еще и завоевать титул лучшего игрока сезона. А вот Старостин верил. И радовался как мальчишка, когда Черенков в дубле, случалось, показывал свои фокусы, которыми так нас на тренировках удивлял. Николай Петрович и величал его всегда не иначе, как Федором. Словно хотел дать почувствовать своему любимцу, что относится к нему, как к взрослому.

– Федор еще всех за пояс заткнет, - любил повторять после удачных матчей Николай Петрович.
– В нем футбольный Лобачевский сидит. Это я нутром чую...

Чутье в который раз не подвело Старостина.

Федя рос как игрок прямо на глазах; роста, правда, он оставался почти такого же, как и тогда, когда пришел в команду. Но эти его далеко не атлетические данные совсем не мешают ему на поле вводить в заблуждение одновременно двух-трех значительно более опытных и «крупногабаритных» опекунов. Заставлять совершать безнадежные броски за летящим в сетку мячом самых бдительных вратарей.

Сезон-83 стал сезоном Черенкова.

Кроме «Спартака», он выступал еще и за обе сборные - первую и олимпийскую, пересаживаясь из поезда в поезд, из самолета в самолет, меняя футболки и партнеров. Но продолжал играть так же ярко, умно, точно - «по-черенковски» - в каждом матче.

Я видел, как иногда, приезжая на сборы в Тарасовку из очередной поездки, Федя запирался в комнате и отлеживался, приходя в себя.

Заключительный этап того напряженного, казавшегося для него бесконечным сезона проходил и вовсе в сумасшедшем темпе. За период в двадцать с небольшим дней Черенков сыграл за «Спартак» в матчах Кубка УЕФА с «Астон Виллой» дома и в гостях, в промежутках между ними участвуя еще и в нескольких календарных встречах. Сразу же по возвращении из Англии вместе с нами он отыграл в Днепропетровске с «Днепром», где у всех уже были силы на пределе. После чего сражался в Лисабоне в составе сборной в решающей отборочной встрече европейского первенства.

В Днепропетровске после матча, проиграв который, мы распрощались с последней надеждой стать чемпионами, нас с Черенковым выбрали для проверки на допинг-контроль. Пройдя необходимые процедуры, мы сидели с ним в раздевалке молча (на разговоры уже не было сил), ожидая автобус, который должен был отвезти нас в гостиницу.

И вдруг Федор, посмотрев на меня каким-то опустошенным взглядом, сказал:

–  Ты знаешь, Ринат, мне иногда начинает казаться, что вот-вот наступит момент, когда я просто не смогу выйти на поле.

И грустно, Как-то совсем по-стариковски, вздохнул.

Момент этот наступил весной следующего года.

...«Спартак» вынужденно форсировал подготовку сезона, в начале которого предстояли два труднейших матча Кубка УЕФА с бельгийским «Андерлехтом». Работали помногу, торопя время, стремясь как можно скорее обрести боевую форму. До этого Черенков успел уже в сборной пару нелегких недель провести - кроссов побегать, со штангой позаниматься. И не выдержал.

В Тбилиси перед новой встречей с бельгийцами неожиданно выяснилось, что в игре он принять участия не сможет. Диагноз врачи установили довольно быстро - перенапряжение.