— Ох, Алаб, ты меня скоро вообразишь непонятно кем. Разумеется, я могу справ-ляться со многими обстоятельствами лучше тебя. Я-то со спокойной совестью чер-паю большое количество энергии со своей Вселенной, а ты утратил всяческие связи со Львом, вот и мерзнешь. Дайне и то легче.

"Еще чуть-чуть — и я окончательно поверю ему" — пронеслось у меня в голове, пока я медленно исчезал в холодной тьме небытия, мечтая лишь об одном — очнуть-ся в Лесу Детства и ощутить на лице жаркое дыхание тепла…

Х Х Х

Мне снова становилось холодно, и сквозь звенящий туман вокруг проступило чье-то лицо. Я еще не успел понять, кого вижу перед собой, когда вдруг осознал вели-чайшую из истин. Я открыл, что такое счастье. Счастье — это когда тебе тепло…

Лицо принадлежало Дайне. Она склонилась надо мной, и в ее огромных янтарно-карих глазах поселился испуг. Спутанные волосы припорошил снег, губы потреска-лись, а ресницы заледенели, став очень длинными и словно хрустальными.

"Она беспокоится обо мне… — протекла ленивая мысль. — Что ж, стоило замерз-нуть, чтобы увидеть в ее очах вот такую заботу…"

— Он умер! — как-то с надрывом воскликнула Дайна, и чуть истеричная тревога в ее голосе была мне приятна.

— Нет, он просто ослаб, — нетерпеливо отозвался Господин. Будь хоть чуточку по-теплее, я бы возмутился — просто ослаб! Да я почти умер! Но пронизывающий хо-лод, и я сумел ощутить лишь щемящий стыд: Дайна и Господин в полном порядке, а я… Ладно еще, Господин, он вообще особенный. Но Дайна-то должна была раньше замерзнуть. Она, во-первых, ребенок, а во-вторых, привыкла к теплой погоде. Но тем не менее оказалась крепче меня!

Сквозь ворох сонных мыслей пробрался голос моего друга:

— Сид на него хуже действует, чем на тебя. Ты совсем неиспорченная, — он помол-чал и продолжил: — Что ж, я его попытаюсь доставить до более теплых мест. Тут уже недалеко. Стало теплее. Чувствуешь?

Ответа не последовало, но, полагаю, Дайна кивнула. Я с ними был категорически не согласен. Теплее? Что-то не заметно! Я уже ощущал собственного тела, оно при-мерзло к земле, может, я действительно умер? Мне кажется, я уже нематериален.

В следующую секунду мне пришлось убедиться в обратном. Кто-то (вероятно, Господин) безо всякой осторожности взял меня за руки и принялся тащить по земле. Я пытался сопротивляться, но из-за отсутствия сил делал это слишком вяло.

Х Х Х

Как тепло… Я начал по-настоящему приходить в себя, силы медленно вливались в мое тело.

Наконец я смог открыть глаза и даже чуть повернуть голову, но вокруг ничего не было — сплошная темнота.

— Где это мы? — голос мой как-то сел от пережитого холода. Рядом со мной разда-лось легкое движение, кто-то коснулся моего плеча и прошипел на ухо:

— Тихо! Мы устали. Дайна спит.

Это небрежное "Мы устали" отчего-то задело меня. Я нахмурился и, все же пони-зив голос, упрямо осведомился:

— И где мы находимся?

— Эта зона — преддверие к Прекрасному. Тем ярким образам, которые человек хра-нит в душе…

Я фыркнул:

— То же мне, очень прекрасно! Вокруг темень.

— Нет. Просто это такая область. Сначала беззвездная ночь, потом зона Прекрасно-го, и постепенно наступает утро. А там, где утро, и есть цель нашего пути.

— А что у нас за цель, кстати говоря? — полюбопытствовал я. Господин отозвался:

— Чем дальше мы продвигаемся, тем больше я убеждаюсь, что сейчас важно доб-раться до Центра, — и, не предоставив мне возможности задать вопрос, строго приба-вил: — А теперь спи. Я жутко устал, пока тащил тебя. Спокойной ночи!

Раздалось шуршание, по-видимому он укладывался поудобнее, и вновь тишина. Мне спать не хотелось — ведь я только-только вышел из мрачной полудремы, и сон ассоциировался у меня с холодом.

А здесь было так тепло… Я лежал на чем-то мягком, может быть, на траве… Тем-нота постепенно убаюкивала меня, пока я размышлял о словах моего друга. Центр? Что за Центр? Куда мы идем? Если честно, мне было это не так уж и важно — лишь бы было так же тепло, так же сладко пахло чем-то неизвестным.

Кажется, я уснул…

Х Х Х

Когда я проснулся, было все так же темно и тихо. И этой мягкой тишине даже не мешали, а скорее гармонично вписывались в нее, приглушенные голоса.

— Я не очень понимаю тебя… — раздался взволнованный шепот Дайны.