— Женщины?

Никифоров покачал головой.

— Полный ноль. Вообще, его жизнь была поделена на три части: дом в Северном, легальная работа и все остальное. И эти части полностью изолированы друг от друга. Но мы копаем, расширяем круг поисков…

Хладов поднялся, прошелся по кабинету.

— Сейчас его ход, — сказал он Никифорову. — И постарайтесь хоть здесь опередить его на полшага и не дать сделать этот ход!

— А как вы считаете, что он может предпринять? — осторожно спросил Никифоров.

— А черт его знает! — пожал плечами Хладов. — Охотник приучен действовать в одиночку, не просто проявлять инициативу, а делать все, что считает необходимым. Если вы думаете, что ночные события заставят его уйти на дно, затаиться, то вы глубоко ошибаетесь! Для него такие вещи — рутина! Осознайте и вбейте своим людям: Охотник очень опасен! Иначе, боюсь, Савельев у нас не последний. Да, когда похороны Савельева?

Савельев был тот самый офицер, застреленный ночью Охотником в Северном. Его смерть официально списали на ночную перестрелку с покойным угонщиком.

— Послезавтра в двенадцать, — ответил Никифоров. — Вы будете?

— Конечно, это же мой сотрудник. Там все чисто?

— Да, результаты вскрытия в порядке, родственники не возражают против кремации.

— Хорошо, я вас больше не задерживаю.

Никифоров ушел.

Хладов достал папиросу и долго задумчиво мял ее пальцами, глядя в одну точку. Он обдумывал свою собственную игру, которая была ясна только ему. Потому что ставкой в ней была не просто его собственная жизнь, а нечто гораздо более важное — его Власть.

17 августа 1994 года, 13.40.

Парнов заявился к Никифорову прямо перед обедом, и Никифорову пришлось выслушивать изложение утренних событий в процессе поглощения винегрета, рассольника и антрекота с картофелем фри.

Пообедав, Никифоров сказал Парнову:

— Пойдем ко мне, выпьем кофе. А то здесь кофе паршивый, растворимый. А у меня настоящая „арабика“.

Когда Парнов рассказал про внезапный удар по голове, у Никифорова появилось чувство, сходное с чувством охотника, приближающегося к берлоге медведя. Поэтому, войдя в кабинет, он кинул Парнову конверт с фотографиями и сказал:

— Я кофе помелю, а ты пока фотографии посмотри.

И Никифоров почти не удивился, когда в одном из спутников журналиста Парнов сразу опознал Охотника. Журналист следил за Охотником, а Охотник похитил его. Зачем? Для того, чтобы выяснить, на кого журналист работает.

Но настоящую зацепку Парнов выдал после первой чашки кофе. Аромат „арабики“ и кофеин прочистили ему мозги, и он вдруг вспомнил:

— То-то мне лицо плешивого знакомым показалось! Я же его видел в одном кабаке, когда там мой Объект пил кофе с водкой и явно кого-то пас! Этот плешивый еще с барменом разговаривал, а потом скрылся за дверью служебного входа!

— Знакомый бармена? — спросил Никифоров.

— Судя по тому, как шла беседа, — скорее начальник. Может, даже владелец ресторана.

— Что за заведение?

— Ресторан „Тропикаль“.

Никифоров налил еще кофе Парнову, а себе решил сварить еще немного погодя: Никифоров любил кофе с густой пенкой, а такая бывает только у первой чашки из турки. Он хотел немедленно отправить Парнова копать информацию по „Тропикалю“, но посмотрел на его измученное лицо и решил дать ему отдохнуть до завтра. Посему дал ему таблетку „тройчатки“ от головной боли и отправил домой.

За Парновым еще не закрылась дверь кабинета, а Никифоров уже звонил Сучкову. Чутье подсказывало Никифорову: „Тропикаль“ — это горячий след и идти по нему надо не теряя ни минуты, — еще одного прокола Хладов ему не простит. Опередить Охотника хотя бы на полшага — вот главная задача.

Уже через час Сучков доложил Никифорову:

— Ресторан „Тропикаль“ формально принадлежит одной бабе, но всем там заправляет ее любовник, некий Рубинчик Яков Ефимович. Я уже дал команду проверить его по всем пунктам.

Никифоров дал указание проверить тщательно также и персонал „Тропикаля“ и связался с Григорьевым. Григорьеву было поручено не позднее чем к 18.00 раздобыть подробный поэтажный план здания, где размещался „Тропикаль“, а также схему пролегающих рядом с ним подземных коммуникаций.

Пока машина сыска раскручивалась, Никифоров запустил поиск в базе данных на Рубинчика в надежде, что что-нибудь обязательно всплывет. Он не успел приготовить себе кофе, как получил информацию: Рубинчик учился не только в одной школе, но и в одном классе с Охотником, и даже сидел с ним за одной партой!