Я видела, что Эллен не верит моим словам. Пока я говорила, она утомленно качала головой.

— Ты ослеплена чувством утраты и негодованием, Найтингейл. Я не могу разубедить тебя. Но все же приехала просить тебя вернуться, — я хотела возразить, но она жестом остановила меня. — Граф Китчестер болен. Он умирает. Врач, которого привез Дамьян, говорит, что дядя не протянет и до конца недели. Он все время говорит о тебе. Возвращайся, Найтингейл. Ты нужна ему.

Я была оглушена известием. Несколько минут мы сидели молча. Наконец, я нарушила тишину, пообещав прийти в ближайшие дни. Эллен вздохнула, будто освободившись от кабального бремени. Для меня было не важно — по своей ли воле она покинула в этот стылый день могильную полутьму своей комнаты, где добровольно заточила себя, спасаясь от дьявольских сквозняков, и приехала сюда, чтобы сообщить мне дурные вести, или же по приказу матери. Но эта поездка и разговор со мной воистину стоили ей неимоверных усилий. Я не сомневалась, что теперь она надолго сляжет с очередным приступом, терзавшим ее изнуренное тело.

Покинув экипаж, я открыла калитку кладбища и направилась к могиле Сибил, у которой все еще стоял Дамьян. По-детски глупо стараться избежать с ним разговора.

Он чуть наклонил голову, дожидаясь, когда я подойду. Сильно обветренное лицо его не таило ни намека на насмешку, а было осунувшимся и усталым, отчего все черты болезненно заострились. Видимо, еще давала о себе знать недавняя рана, оставленная Рэем Готлибом. Однако под распахнутой курткой я не заметила марлевых бинтов.

— Как ваше здоровье, мистер Клифер? — вместо приветствия спросила я. — Я слышала, вам не посчастливилось.

— Разве? — растянул он губы в улыбке. — А, по-моему, не посчастливилось как раз тому дурню. Хотя, с другой стороны, ему еще повезло, что в моих жилах течет самая обыкновенная красная кровь, кровь нищего отродья, иначе его телячью шею точно бы натерла веревка.

— Рэй помешался от горя. Но тебе этого не понять.

— А вдруг я пойму? Вдруг я не так загрубел и зачерствел? Вдруг во мне все еще теплится искорка человечности? Может быть, стоит поверить в меня, а, соловей?

— Граф Китчестер действительно сильно болен? — поспешно спросила я. — Он умирает?

— Старый пройдоха не сдастся без боя. Но он совсем плох.

— Я обещала Эллен прийти в Китчестер. Я должна повидаться с дедом.

— Он был уверен, что ты прибежишь, как только узнаешь. Он хочет, чтобы ты вернулась.

Я пропустила колкость мимо ушей. Вместо гнева в голове возникла крамольная мысль: «А хочешь ли ты, Дамьян, чтобы я вернулась?». Но я тут же взяла себя в руки, урезонив внезапную слабость, от которой пульсирующее заныло в висках.

— Мне вот интересно… — начал было он, но вдруг резко осекся. В повисшей тишине я услышала, как Эллен постучала в стену экипажа, требуя скорейшего отъезда. Казалось, Дамьян не заметил ее нетерпеливого зова.

— Скажи мне, соловей, — вкрадчиво заговорил он, — ты тоже считаешь, что ее убил я?

Я была огорошена его внезапным вопросом. Его глаза были наполовину прикрыты веками, но я видела, что он внимательно и настороженно следит за мной, пока я в течение каких-то секунд собиралась с мыслями. Считала ли я его убийцей Сибил? Нет… Наверное, нет. Но разговор с Эллен посеял во мне тень сомнения. Она ведь определенно точно сказала, что знает, что именно Дамьян, охотился за мной в замке, пытаясь избавиться от меня. Она была настолько уверенна в своих словах, будто он сам признался ей.

— Вот ты и ответила мне. Благодарю, золотко.

Я взглянула в злые, встревоженные глаза, похожие на черную морскую гальку, жесткие и непроницаемые.

— Но я еще ничего не сказала.

— Твое молчание красноречивее любых слов.

— Должна же я обдумать, что сказать. Твой вопрос застал меня врасплох.

— Вот уж не верю. В последние месяцы ты задавала его себе как минимум сотню раз. Мне нужна правда, соловей. А правда не требует обдумывания и такта.

— Ты не убийца.

— Хоть на этом спасибо, — хмыкнул он.

Он смотрел на меня с кривившей его губы ядовитой насмешкой. Я чувствовала, насколько он несчастен, и меня вдруг охватило непреодолимое желание сделать его счастливым. Это был абсурд, но я ничего не могла поделать с собой. Моя рука непроизвольно потянулась к его лицу, чтобы мягким прикосновением стереть с него яд и наполнить той нежностью, какая иногда проступает на нем помимо воли Дамьяна. Казалось, что он прочитал мои мысли, ибо в его глазах появилось глумливое выражение.

— Считается, что женщина должна быть холодна, как рыбья чешуя, бесчувственна, как придорожный валун, и обладать достаточным количеством мозгов, чтобы быть умнее курицы. И это совершенство гордо именуется «леди»! Ты, золотко, совсем не похожа на этот венец творения.

Не успев прикоснуться к нему, я отдернула руку и спрятала ее за спину, точно опасаясь, что вновь потянусь к этому несносному человеку.

— Однако мне хотелось бы, мистер Клифер, — отчеканила я, — чтобы вы не забывали, что я, несмотря на ваше замечание, все-таки леди!