— И так далее, — баском поддакнул Макар.

— Перестаньте! — произнес девчачий голос. Майя, восьмиклассница школы химиков, презрительно оглядела мальчишек. — Набросились все на одного! Носы повесили! Где ваши великие формулы, программисты?! Ну-ка, придумайте, как выручить из беды Рэсси!

Приятели соскочили со скамьи, разошлись в разные стороны. Они шагали по дорожкам, усыпанным желтыми листьями. Они думали. Но что толку? Все великие теоремы мира бессильны были объяснить, где сейчас Рэсси!

— Дайте мне новые материалы, я построю другое гениальное животное, — пробормотал Электроник.

Но приятели лишь махнули рукой. А Сыроежкин, услышав слова друга, подскочил к нему и свистящим шепотом протянул:

— Что-о?

— Попробую построить, — хрипло ответил электронный мальчик.

— Смотри, Электроник! — Сергей погрозил ему пальцем. — Ты слишком просто отказываешься от Рэсси…

И Сергей зашагал по дорожке. Потом оглянулся на неподвижно застывшего Электроника, пожалел его: «Ведь это он собирал Рэсси, учил его, держал связь за тысячи километров, давал команды. И еще… подружил меня с Рэсси…»

Сергей тихо подошел к Электронику, дотронулся до плеча.

— Не сердись…

— Я не сержусь. Я машина, понимаешь? — жалобно-скрипучим голосом сказал Электроник.

Внезапное признание вновь возмутило Сыроежкина, привыкшего к победам своего двойника.

— Зачем же ты тогда создан, раз не можешь найти выхода? — отчеканил он.

Электроник как-то странно взглянул на Сергея. И вдруг затрясся всем телом.

Зазвучала резкая музыка — это внутри Электроника включился транзистор. И двойник Сыроежкина, к всеобщему изумлению, смешно сгибая ноги в коленях, приседая, покачивая головой, хрипло запел:

— Э-э-э, бали-бали… Э-э-э, бали-лей…

— Что с тобой? — вытаращил глаза Сыроежкин. — Ты болен?

Электроник, качаясь в такт музыке, проговорил нараспев:

— Неразрешимый для меня вопрос: зачем я создан? Э-э-э… Я могу перегореть… э-э… Или навсегда замолчать, решая эту задачу… бали-лей…

— Он может перегореть! — сообщил Сергей подбежавшим приятелям. — Я случайно задал ему неразрешимый вопрос…

— Какой? — с любопытством спросил Профессор, на что Сыроежкин пригрозил любителю математики кулаком: не видишь, что творится с человеком?

— Стараюсь не перегореть, бали-бали, — уточнил, пританцовывая, Электроник. — Согласно второй теореме Геделя… Э-э-э… Ищу выход из логического тупика… бали-бали… переключился на другой ритм… э-э-э… бали-лей… Музыка отвлекает меня от неразрешимых вопросов… Э-э-э…

Сергея не успокоила даже знакомая фамилия теоретика формальных систем Геделя. Электроник никогда не позволял себе подобных выходок. Сыроежкин был растерян.

— Ты меня не так понял, Электроша. Я что хотел сказать: очень жалко терять не просто какую-то систему, а друга. Ведь я к нему привык.

Электроник сразу успокоился, выключил транзистор.

— Хорошо, — сказал он хрипло. — Я вычеркну из своей памяти слово «друг». Так будет лучше. И тебе советую.

— Постараюсь, — согласился Сыроежкин, не споря с товарищем, чтобы случайно не задать ему новый неразрешимый вопрос, а сам подумал: «Мне так просто вычеркнуть невозможно…» — Мы все равно будем вызывать Рэсси! Верно, Электроник?

— Эту задачу я решаю каждую минуту, — подтвердил Электроник: он непрерывно ловил сигналы от Рэсси.

— А ты, Электрон, современный парень! — В голосе Макара Гусева звучало уважение. — Что за танец?

— «Бали-бали». Я выбрал этот танец, чтоб быстрее отвлечься, — ответил Электроник.

— Я тоже применяю на себе вторую теорему Геделя, — подтвердил Профессор. — Только иначе, чем Электроник. Как только я в плохом настроении, сразу углубляюсь в математику.

— Все вы хвастуны, — сказала Майка. — Только и слышно: математика, формулы, теорема Геделя, а где Рэсси — никто не скажет. Не люблю воображал, люблю спортсменов!

— Долой сухотку-математику! — во все горло заорал Макар Гусев. — Да здравствует сила!

— В самом деле, — продолжала Майка, покраснев, — все вы прекрасно рассуждаете, а когда залезете в бассейне на десятиметровую вышку и увидите оттуда близкое дно, тут ни одна теорема не поможет: ныряй или ползи назад.

— Майка — за спорт! — радостно подытожил Макар и, захохотав, одним пальцем подцепил за ручки три портфеля, выжал их над головой.

Электроник, посмотрев на Гусева, молча пошел к пустынной беседке-читальне. Приятели, предчувствуя неожиданное соревнование, направились за механическим мальчиком.