— Ну дают! Обрадовались: сели и поехали! А если и дома — не имеют никакого права!

— Так не звони. Уж возьму грех.

Слишком уж быстро мочка согласилась взять грех на душу. Когда никто не просит!

— Ну разве спросить, в чем дело. Если за двойной отгул.

Интересно, Алику тоже позвонили? Он-то в другом цехе — но, может, шухер на весь завод? Позвонить сперва Алику?

Федя так и решил — сначала Алику, но пальцы сами ошиблись, набрали цеховой код: он их зашифровал рядом на своей автоматике.

— А-а, Варламов, наконец! Здоров шляться! Нахал этот Сергер — Сергей Герасимович то есть.

— Ну даете! Я мог и до утра.

Федя огрызнулся, но по-настоящему не разозлился: на Сергера редко кто заводится по-настоящему — нахал, но мужик нормальный.

— А раз не до утра, бери ноги в руки да сюда. В смысле, будут тебе колеса поданы. Через пятнадцать минут «Волга» сорок семь тринадцать. Директорская. Давай, спускайся.

— Да чего случилось?

— Подробности на месте.

За отпущенные пятнадцать минут Федя успел бы и три раза поесть. Мочка спрашивала вслед:

— Когда вернешься-то? Будто он знает,

— Вернусь — не запылюсь.

И все-таки спустился минуты на три раньше, хоть и тормозил себя: пусть бы директорская «Волга» подождала! Тем более на Ломоносова стоянка запрещена, подошел бы гаишник, а ему: «Не могу отъехать, жду незаменимого специалиста товарища Варламова!»

Но выдал директорский шофер для начала не гаишнику, а Феде:

— Куда лезешь? Глаза залил? Что я тебе — такси?

— За мной же машина.

Федя не успел обидеться — от неожиданности. Ты, что ли, Варламов? Ну дают! Мальчишки пошли в ход.

Надо бы молчать, давить фасон всю дорогу. Но слишком же интересно, чего там случилось.

— Чего за ЧП на заводе?

Не ЧП, а комиссию ждут. Завтра. Вот и вожу для чего-то настройщиков. И со сборки кое-кого. Еще найти таких, чтобы не поддали вечером в воскресенье. Представляешь, задача! Хорошо хоть ты — по малолетству.

«По малолетству»! Вот гад. Если б по малолетству, тот же шофер заметил бы, что Федя хватил у Славки того фирменного вина, а он — как кристалл, потому что ему такое вино — что квас. «По малолетству»… Да Федю вызвали за квалификацию, потому что он настоящий терапевт по всякой аппаратуре! А уж телеки конвейерные для него — как детский конструктор!

И оставшуюся дорогу Федя молчал. Не давил фасон, а по-настоящему.

Зато интересно: пустота на заводе! От этого он будто в два раза больше. И какой-то неродной. Как в музее все — ненастоящее.

Даже воздух. На участке всегда и озоном пахнет, и лаком, и канифолью, и еше не понять чем — букет. А сегодня все продуто и воздух бесцветный, как на улице.

Да чего он тебя — через Охту вез?! Или шина спустила по дороге?!

Во дает Сергер! Кипит человек, все время кипит! Федя и отвечать не стал, сам спросил:

— Так чего? Где ЧП?

— Настроить надо, Варламов, настроить десяток аппаратов по высшему классу! Завтра с утра приедут брать на оптовую ярмарку. Серийные, понял? Будут брать серийные. Се-рий-ны-е! Вот и сделать — чтобы как на международную выставку. Павлу Ивановичу только днем позвонил человек из главка. Приятель его.

Федя не сразу вспомнил, что Павел Иванович — Директор. Не водил Федя до сих пор компанию с Павлом Ивановичем.

— Так их вон сотня будет серийных. Все не настроить — если по высшему классу.

— Десяток. Остальные будут стоять слепые. Вынуть ЛЗЯ, понял? Недокомплект: смежники ЛЗЯ не поставили вовремя. А из десятка пусть выберут три-четыре — пожалуйста!

Ну, Сергер! Ну, химик!

— А отгулы мне за это как?

Федя спросил, чтобы не выглядеть дурачком, но вообще-то он согласился бы поработать и так: за то, что Сергер выбрал его из всех, признал самым понимающим, и за то, что никогда еще не работал на пустом заводе, на участке, казавшемся от безлюдья невероятно просторным. Алика вот не позвали. Ну он, правда, на сборке, но сказал же шофер, что некоторых вызвали и со сборки.

— Завтра можешь не выходить. Сейчас тут потрудишься часа, может, два-три всего — и адью до вторника. Домой тоже на колесах. Сойдет?

Еще бы не сошло! С трудом Федя заставил себя ответить как бы нехотя:

— Сойдет.

Не один он, правда, оказался на участке: еще и старик Семен Архипыч. Трезвого, значит, вытащили в воскресенье вечером — ну, чудеса!

— А-а, и тебя вызвонили? Чего ж ты — молодой, а вечером дома? Я в твои годы и не спал, и не жрал — только гулял.