Шрифт:
Теглев тотчас выпрямился и стал слушать.
«Стук… стук… стук! Стук… стук… стук!»
Сквозь полузакрытые веки, при белесоватом свете ночи, я хорошо мог видеть все его движенья. Он обращал лицо то к окну, то к двери. Действительно, трудно было понять, откуда шел звук: он словно облетал комнату, словно скользил вдоль стен. Я случайно попал на акустическую жилку.
«Стук… стук… стук!..»
— Ридель! — закричал наконец Теглев. — Ридель! Ридель!
— Да что такое? — промолвил я зевая.
— Неужели вы ничего не слышите? Стучит кто-то.
— Ну, бог с ним! — ответил я и опять показал вид, что заснул, захрапел даже…
Теглев успокоился.
«Стук… стук… стук!..»
— Кто там? — закричал Теглев. — Войди!
Никто, разумеется, не отвечал.
«Стук… стук… стук!»
Теглев вскочил с постели, открыл окно и, высунув голову наружу, диким голосом спросил: «Кто там? Кто стучит?» Потом он отворил дверь и повторил свой вопрос. В отдаленье проржала лошадь — и только.
Он вернулся к своей постели…
«Стук… стук… стук!»
Теглев мгновенно перевернулся и сел.
«Стук… стук… стук!»
Теглев проворно надел сапоги, накинул шинель на плечи и, отцепив со стены саблю, вышел из избы. Я слышал, как он два раза обошел ее кругом и всё спрашивал: «Кто тут? Кто тут ходит? Кто стучит?» Потом он вдруг умолк, постоял на одном месте на улице, недалеко от угла, где я лежал, и, уже ни слова больше не говоря, вернулся в избу и лег, не раздеваясь.
«Стук… стук… стук!» — начал я снова. «Стук… стук… стук!»
Но Теглев не шевелился, не спрашивал, кто стучит, а только подпер голову рукою.
Видя, что этобольше не действует, я спустя немного времени притворился, что просыпаюсь, и, вглядевшись в Теглева, принял удивленный вид.
— Вы разве куда ходили? — спросил я.
— Да, — равнодушно отвечал он.
— Вы всё продолжали слышать стук?
— Да.
— И никого не встретили?
— Нет.
— И стук прекратился?
— Не знаю. Теперь мне всё равно.
— Теперь? Почему же именно теперь?
Теглев не отвечал.
Мне стало немножко совестно и немножко досадно на него. Сознаться в своей шалости я, однако, не решался.
— Знаете ли что? — начал я. — Я убежден, что всё это — одно ваше воображение.
Теглев нахмурился.
— А, вы полагаете!
— Вы говорите: вы слышали стук…
— Я не один стук слышал, — перебил он меня.
— Что же еще?
Теглев качнулся вперед — и закусил губы. Он, видимо, колебался…
— Меня звали! — промолвил он наконец вполголоса и отвернул лицо.
— Вас звали? Кто же вас звал?
— Одна… — Теглев продолжал глядеть в сторону. — Одно существо, про которое я до сих пор только полагал, что оно умерло… а теперь я это наверное знаю.
— Клянусь вам, Илья Степаныч, — воскликнул я, — это всё одно воображение!
— Воображение? — повторил он. — Хотите сами убедиться на деле?
— Хочу.
— Ну, так выйдемте на улицу.
Я наскоро оделся и вместе с Теглевым вышел из избы. Против нее, по ту сторону улицы, не было домов, а тянулся низкий, местами сломанный плетень, за которым начинался довольно крутой спуск на равнину. Туман по-прежнему окутывал все предметы — и за двадцать шагов почти ничего не было видно. Мы с Теглевым дошли до плетня и остановились.
— Вот здесь, — промолвил он и понурил голову. — Стойте, молчите — и слушайте! — Я, так же как он, приник ухом — и, кроме обычного, до крайности слабого, но повсеместного ночного гула, этого дыханья ночи, не услышал ничего. Изредка переглядываясь друг с другом, простояли мы неподвижно несколько минут — и уже собирались идти дальше…
«Илюша!» — почудился мне шёпот из-за плетня.
Я глянул на Теглева — но он, казалось, ничего не слыхал — и по-прежнему держал голову понуро.
«Илюша… а Илюша…» — раздалось явственнее прежнего — настолько явственно, что можно было понять: эти слова произнесла женщина.
Мы оба разом вздрогнули — и уставились друг на друга.
— Что? — спросил меня шёпотом Теглев. — Теперь не будете сомневаться?
— Постойте, — отвечал я ему так же тихо, — это еще ничего не доказывает. Надо посмотреть, нет ли кого? Какой-нибудь шутник…