— Не сомневайтесь, — Александр скрестил на груди руки. — Я прекрасно все понимаю. Это не в моих интересах.

— Саша, пообещайте мне, — Луговой оторвался от своих записей и строго посмотрел сквозь очки на молодого приятеля, — что не будете предпринимать никаких опрометчивых действий?

— Никаких глупостей, — сурово сказал бывший полковник. — Просто ждете результата.

— Да, конечно, — кивнул Александр. — Можете не беспокоиться.

На следующий день после первой встречи с Боярышниковым, рано утром молодого человека разбудил мальчишка-коридорный: сообщил о приходе констебля. Саша пригласил гостя в номер. Маленький толстенький полицейский его возраста, Петр Евгеньевич в недорогом чесучовом костюме и белой панамке был вежлив и лаконичен. Говорил только о предстоящей работе. Попросил клиента встретить девушку снаружи, когда она будет выходить из машины.

— Я тайком сделаю ее фотографический снимок, — пояснил он и, заметив выражение неудовольствия, появившееся на Сашином лице, заверил, что это необходимо для работы, а негатив и фото он потом отдаст клиенту. — Послежу за объектом три дня, — рассказывал констебль, — выясню кто, где и с кем бывает, напишу отчет и представлю господину полковнику. А он вам потом сам отдаст.

Александр вынул из бумажника пятьдесят американских долларов десятками.

— Я хочу, чтобы ваш отчет сразу попал в мои руки, — он тряхнул купюрами.

— Можно и так, — не моргнув и глазом, ответил Петр Евгеньевич и взял деньги. — Не извольте беспокоиться, все сделаем наилучшим образом.

— Я вам после еще столько же дам, — пообещал клиент.

Полицейский поклонился и снова заверил, что все будет сделано, как должно.

— Комар носа не подточит, — сказал он выходя из номера.

Но толстячок-констебль обманул. Три дня от него не было ни слуху, ни духу, а потом сразу позвонил Боярышников. Сухо сказал, что работа сделана и договорился встретиться через полтора часа. В маленьком кафе, где-то на границе международного и французского сеттльментов. Не знавшему город Александру пришлось записать адрес.

Минут за десять до назначенного времени молодой человек был на месте. Не успел он расположиться за столиком в бамбуковом кресле, как вошел инспектор. В левой руке Иван Всеволодович держал картонную папочку, которую, поздоровавшись, протянул Александру. Пока тот читал рукописный отчет Петра Евгеньевича, полковник заказал официантке мороженое и кофе.

— Пройдоха ваш констебль, — буркнул Александр, рассматривая фото Натальи, снятое, когда он вел ее к гостинице. — Обещал мне первому сообщить.

— Нет, — ответил Боярышников. — Вахмистр человек порядочный и очень исполнительный. Никогда не нарушает полученных приказов. Моих приказов. Насчет денег, которые вы ему дали не волнуйтесь я учту их при расчете.

— Я не об этом, — отмахнулся Саша. — Не в деньгах дело. Зачем было врать?

— Чтобы вы не волновались и не спорили, — полковник поблагодарил девушку, принесшую заказ и пододвинул к себе мельхиоровую вазочку с белоснежными шариками мороженого. — С гимназии люблю пломбир, — он неожиданно застенчиво улыбнулся и взялся за ложечку. — Всякий раз, когда в детстве ел, горло воспалялось, а удержаться не мог. Мамаша на меня ругалась и не разрешала покупать, — полковник вздохнул. — Неподалеку от нашей гимназии мороженщик торговал…

Александр, читавший, как красный "рено" за три вечера трижды проделал путь от его гостиницы к вилле некоего господина Лана, только молча кивнул в ответ на ностальгические воспоминания полицейского. Из наблюдений исполнительного Петра Евгеньевича получалось, что объект слежки — девица Наталья Сергеевна Губкина. Мадемуазель Губкина каждый вечер покидала Сашину гостиницу и совершала поездку на окраину Шанхая. Высаживалась она у ворот виллы господина Лана. К отчету была приложена фотография небольшого бунгало, окруженного стеной. Над воротами красовался выложенный смальтой дракон. На следующее утро девицу отвозили обратно в город к общежитию в китайском районе, где она снимает комнатку на третьем этаже. Через шесть-восемь часов Губкина снова садилась в машину и на этот раз ехала в гостиницу к Саше.

— Кто такой Лан? — Александр хмуро посмотрел на наслаждавшегося пломбиром Боярышникова. — Вы о нем…

— Узнал, узнал, — полковник промокнул губы салфеткой. — Сорок шесть лет, владелец маленькой киностудии. Сам снимает фильмы. Друг детства господина Лю, — голубые глаза поймали взгляд молодого человека. — Не знаете такого?

— Нет. Первый раз слышу… Хотя, подождите, — Саша задумался. — Да, Наташа мне как-то говорила, что фирма мадам Лихуа получила важный заказ от какого-то Лю, — вспомнил он. — Это о нем шла речь? Кто это?

— Скорее всего о нем, — ответил Боярышников, вычерпывая остатки мороженого из мельхиоровой чаши. — Очень богатый человек. Бизнес, политика, незаконные сделки и тайные общества. Разносторонний человечек, — усмехнулся полковник. — Сам он к женщинам равнодушен: содомит. Но любит "угощать" друзей и нужных людей красивыми девушками. Я думаю, мадемуазель Губкина познакомилась с Ланом на такой вот интимной вечеринке у господина Лю.

— Понятно, — Саша заглянул в отчет вахмистра и, прочитав бумажку до конца, сунул в папку. — И что господин режиссер такой же влиятельный, как и его друг-содомит?